БИБЛЕЙСКО- БИОГРАФИЧЕСКИЙ  СЛОВАРЬ Словарь содержит 80000 слов-терминов

ТОВИТ

, происходил из колена Неффалимова, обитавшего в Верхней

Галилее. С самого детства этот благочестивый израильтянин старался изучить

и полюбить добродетель; и хотя он был младшим из всех в своем колене, однако

никогда в поступках своих не обнаруживал легкомыслия, свойственного его

возрасту; тщательно избегал сообщества тех соотчичей, которые повергались

пред золотым тельцом, поставленным Иеровоамом из политических видов; и

почти один оставался почитателем истинного Бога, с точностью приносил Ему

начатки своего достояния. Через каждые три года Товит откладывал две десятины

своего имения для раздачи его прозелитам и бедным чужестранцам; словом,

во всей силе сохранял веления закона Господня. Так прошли его детские и

юношеские годы. Вступивши в зрелый возраст, Товит женился на девице по

имени Анна, которая родила ему сына, нареченного Товиею, которого Товит

воспитал в своих правилах. Но едва он начал вкушать прелесть семейного

счастья, как Господь благоволил испытать его добродетель и показать в нем

всему свету пример безграничной любви и терпения во всех случаях. Салманассар,

иарь ассирийский, разрушивши царство Израильское, заключил в оковы преступных

его жителей и отвел их в плен в Ниневию. Той же участи подвергся и добродетельный

Товит: он с женой, сыном и всем своим коленом последовал за победителем.

Но и в чужой земле этот благочестивый муж был таким, как и в Израиле, то

есть постоянным в добродетели и недоступным пороку. Среди стремительного

потока нечестия, увлекавшего его братьев, он один остался верным религии

своих отцов и непричастным мерзостям языческим, и каждый день сколько мог

делился с товарищами остатками своих избытков. Этого мало: великодушное

сердце Товита все еще стеснялось и требовало большего простора для своей

деятельности. Бог услышал его молитву. Салманассар дал этому добродетельному

мужу полную свободу действовать и подарил ему еще 10 талантов серебра.

В избытке радости Товит тотчас поспешил к своим пленным братьям с помощью

и утешением, в котором они нуждались. Увидев однажды в Рагах, городе Мидии,

одного израильтянина, который нуждался в необходимом, он отдал ему все,

что получил от царя. После смерти Салманассара сын его Сеннахирим наследовал

его престол; он не разделял чувств своего отца к израильтянам; напротив,

он, кажется, поклялся питать к этим несчастным непримиримую ненависть;

и в продолжение всего своего царствования давал чувствовать всю тяжесть

своего гнева. Великодушие Товита в эти дни гонений, казалось, удвоилось.

Он постоянно посещал своих соотечественников и старался их утешать всеми

своими силами; голодных снабжал пищей, нагих одеждой, и особенно любил

заботиться о погребении умерших. Но никогда любовь этого добродетельного

мужа не сияла таким блеском, как во времена нечестия Сеннахирима, когда

он постыдным образом бежал из Иудеи, мужественно отразившей его нашествие,

когда возвратился в свое отечество, пылая мщением-против Бога, на Которого

изрыгал ужасные хулы. Этот кровожадный деспот, пристыженный такой неудачей,

вздумал излить свой гнев на несчастных пленных. Он приказал умертвить их

большое число и простер свою злобу до того, что даже запретил погребать

мертвых. Но Товит, любя более повиноваться Богу, нежели людям, не обращал

внимания на этот бесчеловечный закон и поставил для себя главным занятием

погребать умерших. Царь, уведомленный о его поступках, тотчас приказал

ослушника умертвить, а имение его конфисковать. Но иудеи слишком любили

своего благодетеля; они дали ему и его семейству надежное убежище и таким

образом укрыли от безумной ярости деспота. Но вскоре буря утихла. Сеннахирим,

спустя 45 дней после неудачного похода в Иудею, был убит своими детьми,

а с его смертью прекратились и гонения. Товит благополучно возвратился

в свой дом и получил обратно все свое имение. Спустя некоторое время Товит

вздумал в день субботы дать у себя небольшой праздник и поэтому приказал

своему сыну идти и пригласить к себе несколько благочестивых соотечественников.

Юноша поспешил исполнить волю своего отца, но на пути печальное зрелище

поразило его: Сахердан, преемник Сеннахирима, изменил свое расположение

к израильтянам, и убийства возобновились. Идя среди улицы, молодой Товия

наткнулся на труп несчастного своего соотечественника, который был удавлен.

Опечаленный таким зрелищем, юноша с грустью возвратился к своему отцу и

рассказал о случившемся. Святой муж не мог сесть за свою трапезу, но тотчас

пошел на место, где лежал несчастный, и, подняв его, скрыл в одном доме,

надеясь по захождении солнца безопасно похоронить. Грустный он возвратился

домой и, вкушая пищу, со слезами припоминал слова Господа, сказанные пророком

Амосом: «Праздники ваши обратятся в скорбь, и все увеселения ваши — в мач»

(Тов. 2:6). По захождении солнца Товит не замедлил отдать последний долг

своему собрату. Между тем родственники, опасаясь вредных последствий от

этого поступка, поносили его и говорили, разве он опять не боится смерти

за этот поступок. Но благочестивый муж, страшась больше Бога, нежели людей,

не переставал следовать своему долгу; он уносил к себе всех убитых, заботливо

скрывал их в своем доме и по наступлении ночи спешил тайно погребать их.

Однажды, утомленный дневными занятиями, он не мог возвратиться в свой дом

и прилег отдохнуть близ стены. Отягченный трудной работой, он тотчас сомкнул

свои очи, но потом вдруг нечаянно открыл их. В это время воробей, находящийся

на стене, испустил нечистоту, которая упала прямо в глаза Товита, и несчастный

ослеп. Теперь несчастный труженик должен был оплакивать не чужие, но свои

бедствия. Богу угодно было наказать его самого. Товит, подобно Иову, с

кротостью склонился пред грозным правосудием, карающим его, но мужественно

перенес свое несчастье, не переставая чтить правосудного Бога. Но супруга

Товита, долго покорная судьбам Промысла, выразила наконец свой ропот. Будучи

принуждена одна снискивать пропитание для своего семейства, она день проводила

в приготовлении холста, а вечером ходила и продавала свою работу. Однажды

вместе с деньгами она получила и козленка за свою работу, и, приведя домой

животное, скрыла его, и не сказала ничего своему супругу. Но слепец услышал

блеяние козленка и подумал, не украла ли его жена? И обращаясь к супруге,

он выразил свое сомнение, не похищено ли это животное; если так, то он

советует ей возвратить его хозяину. Анна не могла вынести такого упрека

и, разгневавшись, осыпала своего супруга жестокими упреками. «Где же милостыни

твои и праведные дела? — говорила она. — Вот как все они обнаружились на

тебе!» (там же, 2:14). Несчастный слепец, тронутый неистовством своей жены,

замолчал, боясь противоречием еще более раздражить ее, и отошел в сторону,

чтобы не сделаться участником в ее жалобах на Провидение. Потом, повергнувшись

со слезами пред Господом, он молил Его, чтобы Он послал ему смерть, потому

что для него лучше умереть, нежели жить и слышать такие хулы. В то же время,

когда добродетельный Товит воссылал свою трогательную молитву к Богу, в

стране Мидийской было другое невинное лицо, которое также молило о милосердии

к нему. Это была страдалица Сарра, дочь Рагуила, двоюродная сестра Товия,

жившая в Екбатанах в Мидии. Эта женщина имела семерых мужей, из коих каждый

погибал от демона Асмодея при входе в ее ложе. Случилось однажды Сарре

делать выговор одной рабыне за какой-то проступок; та, оскорбившись строгим

выговором своей госпожи, вспыхнула и в гневе своем начала ее укорять, что

она убивает своих мужей и хочет убить ее, как несчастных своих супругов.

Пораженная столь жестоким упреком, Сарра сначала хотела было удавиться,

но раздумала и обратилась с молитвой к Богу. И молитва ее, равно как и

молитва Товита, восходя в одно и то же время к престолу Всевышнего, как

чистый фимиам, не остались без ответа. Ангел Рафаил послан был с небес

облегчить скорби двух верных рабов Божиих. Между тем Товит, не зная путей

Промысла, думал о смерти, которой он так настоятельно просил, позвал сына

своего и дал ему наставление, что если он умрет, то Товия должен погрести

его, не забыть и почитать свою мать, исполнять заповеди Божий, особенно

по своим силам делать милостыню и не брать из чужого племени себе жены.

Потом Товит объявил своему сыну, что, будучи еще молод, он отдал в долг

10 талантов серебра Гаваилу, жившему в Рагах в Мидии, и теперь он поручает

ему принести эти деньги. Молодой Товия обещал исполнить волю отца своего

в точности; но что касается путешествия в Мидию, то юноша сказал, что это

для него невозможно, во-первых, потому что он не знает Гаваила, должника

его; а во-вторых, ему неизвестна и дорога, куда надобно идти, чтобы исполнить

волю отца своего. Но Товит успокоил своего сына, указав документ, по которому

Гаваил отдаст ему деньги; что касается до проводника, то советовал ему

поискать его. Юноша тотчас отправился искать себя спутника, и лишь только

он вышел, как встретился с Рафаилом. Товия, не зная, что это был небесный

посланник, обратился к нему с вопросом: не может ли он идти с ним в Мидию

и не знает ли он дороги туда? Согласен, отвечал ангел, дорогу я знаю, и

даже часто там бывал и останавливался у одного из наших братьев, Гаваила.

Товия, восхищенный столь счастливой встречей, просил своего спутника подождать

несколько минут, пока он сходит к своему отцу и скажет об этом. Старец

разделил радость своего сына и приказал ему просить его товарища к себе

в дом. Последний согласился на это. При входе в хижину они приветствовали

друг друга. Добродетельный старец боялся вверить своего единственного сына

в руки неизвестному человеку и спросил, из какого он племени и семейства?

Ангел, как бы обидевшись этим вопросом, спросил его в свою очередь, хочет

ли он знать его происхождение или иметь за плату спутника для своего сына.

Товит отвечал, что ему хочется знать его происхождение. Тогда ангел отвечал,

что он Азария, сын Анании, его соотечественника. Из благородной ты фамилии

происходишь, воскликнул старец, и потом просил Рафаила извинить его, что

он полюбопытствовал узнать его отечество. И потом, условившись в цене,

он приказал своему сыну готовиться в путь. Приняв благословение своих родителей,

юный Товия отправился в путь с небесным своим посланником. Но едва они

вышли, как Анна начала скорбеть и плакать о своем сыне, она упрекала своего

мужа, что он для пустой такой суммы лишил самого себя сына — единственной

подпоры их старости. Товит старался успокоить свою жену, уверяя ее, что

сын их возвратится к ним живой и что ангел Божий, ему сопутствующий, устроит

все к благу. Эти слова утешили скорбящую мать, и она успокоилась и перестала

плакать. Между тем два путешественника продолжали свой путь. Дошедши до

берегов Тигра, они остановились для отдыха, и Товия вздумал вымыться в

реке. Но каково же было его изумление, когда он, войдя в воду, вдруг подвергся

нападению необыкновенной рыбы, устремившейся пожрать его. Товия вскрикнул

от ужаса, позвал на помощь своего божественного спутника; юноша-ангел,

нимало не смутившись, приказал Товии схватить рыбу и вытащить ее на берег.

Чудовищное животное, брошенное на песок, болезненно билось у ног его и

мало-помалу лишилось жизни. Тогда ангел приказал робкому юноше разрезать

внутренность рыбы и вынуть из нее сердце, печень и желчь, как для него

полезные, а саму рыбу путники, испекши, съели и отправились дальше. На

пути Товия спросил у своего спутника, что за сила заключается в частях,

извлеченных им из рыбы. Ангел отвечал, что частичка сердца и печени, брошенная

в огонь, дымом своим имеет силу прогонять демонов; желчь может вылечивать

глаза, страждущие бельмами. Вскоре за тем путешественники достигли места

своего назначения. Товия спросил у своего спутника, где они должны остановиться;

тот отвечал, что есть здесь человек одной с ним фамилии и одного колена,

именем Рагуил, и у него есть единственная дочь именем Сарра; и если он

хочет жениться, то может осчастливить его, и потом ангел начал советовать

Товии просить руки Сарры у ее отца, который, по его уверению, с радостью

согласится на этот брак. Но юноша при этом предложении сильно встревожился:

он рассказал ангелу, что юная девушка имела уже семерых мужей и что все

они после брака пропадали, потому что злой дух удушил их всех; поэтому

он боится, чтобы подобная участь не постигла и его; если же это случится,

то он уверен, что его смерть сведет в могилу его престарелых родителей.

Ангел сказал ему: «Разве ты забыл, что отец тебе приказывал взять жену

из своего племени, и Сарра будет твоей женой». А чтобы избавиться от демона,

Рафаил дал Товии следующее наставление. В первую ночь, когда он войдет

к своей юной жене, он должен сжечь печень рыбы, и демон убежит от них навсегда;

потом оба они должны помолиться Богу, и Бог помилует их и даст ему чад

от Сарры. Наконец два путешественника пришли к Рагу-илу, который с радостью

принял их, несмотря на то, что они были чужестранцами. Разговаривая с молодым

израильтянином, он дивился сходству Товии с братом его Товитом и сказал

это и жене своей Эдне. Услышав, что они происходят из колена Неффалимова,

Рагуил спросил своих гостей, не знают ли они брата его Товита? Странники

отвечали, что знают. Хозяин спросил их опять, жив ли он и здоров ли? Они

отвечали утвердительно; и вслед за тем Товия прибавил, что это его отец.

При этих словах Рагуил заплакал от радости; он бросился на шею своему родственнику

и начал его благословлять, говоря, что он происходит от доброго человека.

Глядя на столь трогательную сцену, и дочь, и жена его проливали слезы радости.

Когда первые изъявления родственной любви прошли, Рагуил вздумал угостить

своих милых гостей. Для этого он приказал заколоть свою лучшую овцу и устроил

богатое пиршество, а когда все было готово, пригласил гостей своих к столу.

Тогда Товия сказал Рафаилу, чтобы он сообщил хозяину то, о чем они говорили

дорогой. Ангел исполнил его волю. С грустью принял это предложение Рагуил;

он сказал Товии всю правду, что семерых мужей имела его дочь и что каждый

из них умирал в первую ночь после брака. Но юный Товия отвечал, что он

дотоле не примет никакого участия в торжестве, доколе не получит руки Сарры.

Убежденный такой настойчивостью, Рагуил, приписывая это действие Иегове,

Которому угодно было, чтобы его единственная дочь вышла, по Закону Моисееву,

за близкого родственника. Рагуил призвал Сарру и, соединив руки молодых

людей, благословил их; потом он написал условия брака, и затем сели за

стол праздновать торжество брака. Когда наступило время идти спать, Эдна

пошла приготовить брачную комнату в другом отделении дома, потому что первое

вызывало столько грустных воспоминаний; потом ввела и дочь свою, которая

горько плакала. Мать утешала ее и, оставляя, уговаривала мужаться и надеяться

на защиту Господа, Который не допустит столь живейшей радости превратиться

в скорбь. Потом к молодой жене вошел и Товия. Первой его заботой было исполнить

наставления своего путеводителя и поспешить сжечь печень рыбы, и демон,

гонимый дымом, быстро и навсегда исчез. Тогда, обращаясь к своей супруге,

Товия сказал: «Встань, сестра, и помолимся, чтобы Господь помиловал нас»

(там же, 8:4). Сарра повиновалась, и два юных супруга вознесли к престолу

Всевышнего свою пламенную молитву, прося сохранить их жизнь и излить на

них все Свои щедроты. Между тем Рагуил, думая, что и новый его зять подвергся

несчастной участи своих предшественников, встал пораньше и приготовил могилу.

Возвратившись домой, он послал одну рабыню узнать, жив ли зять. Посланная,

проскользнув незаметно в брачную комнату, нашла юных супругов погруженными

в сладкий сон и с этой радостной вестью поспешила к своим господам. Нельзя

изобразить, какой восторг овладел нежными родителями: они поверглись на

землю пред Богом и в трогательных словах изливали свою благодарность за

столь высокое милосердие, которое Он явил им в избавлении от жесточайшего

врага, Асмодея, и в сохранении их дитяти, единственной их подпоры и надежды

на потомство. Кончив свою молитву, Рагуил приказал зарыть яму и просил

свою супругу приготовить обед и все необходимое для пиршества, на которое

он хочет пригласить своих друзей и соседей. После пира Рагуил обратился

к своему зятю и просил его с клятвой остаться у него 40 дней; потом отдал

ему половину своего имения, а после смерти жены своей отказывал и все прочее.

Товия не знал, на что решиться. С одной стороны, ему не хотелось обидеть

отказом своих новых родителей; а с другой, эта остановка может повергнуть

не только в печаль, но даже в отчаяние его престарелых родителей. Находясь

в этом затруднительном положении, он вдруг вздумал послать к Гаваилу своего

услужливого спутника. Этим он выигрывал несколько дней, чтобы провести

их у своих новых родных и у прекрасной жены своей. Призвав ангела, которого

он все еще считал простым человеком, Товия, поблагодарив его за прежние

услуги, просил его сходить в Раги к Гаваилу и взять у него серебро, которое

он должен его отцу, и потом попросить его к нему на свадьбу. Ты знаешь,

продолжал Товия, что отец мой считает каждую минуту, и если я замедлю возвратиться

хотя одним днем позже, скорбь измучает сердце старца. А с другой стороны,

он не может не уважить просьбы Рагуила. Рафаил не заставил себя долго просить;

он тотчас с несколькими отроками и двумя верблюдами отправился в Раги.

Прибывши к Гаваилу, он по письму Товии получил 10 талантов серебра и потом,

рассказав о браке своего спутника, увел его с собой к Рагуилу. После этого

Рагуил снова решился упрашивать зятя своего остаться у него еще; он обадал

послать нарочного в Ниневию известить о нем родителей. Но Товия настаивал

на своем; и Рагуил, видя, что его попытки остаются тщетными, вручил Товии

свою дочь и половину своего имения, состоящего частью в рабах, частью в

стадах и серебре, и потом позволил им отправиться в путь, напутствуя следующими

словами: «Да благопоспешит вам Бог Небесный, прежде нежели я умру». Потом,

нежно обняв дочь свою, дал ей следующее наставление: «Почитай твоего свекра

и свекровь; теперь они — родители твои; желаю слышать добрый слух о тебе»,

он в этих кратких словах заключал все обязанности нового состояния. Затем

оба молодые супруга отправились в дорогу в сопровождении своего небесного

спутника. Не доходя Ниневии, Рафаил, предвидя беспокойство старого Товии

об участи своего сына, решился ускорить путешествие и идти Товии прежде,

а Сарру оставить с рабами и имением. Товия охотно согласился исполнить

повеление своего спутника, который приказал ему взять с собой и желчь рыбную,

которая вскоре должна была ему понадобиться; оба путника поспешили в Ниневию.

На пути Рафаил сказал своему товарищу, что отец его отверзет очи, и советовал

ему помазать глаза отца рыбной желчью, и они исцелятся. Но пока они проводили

время в дороге, старик, не видя возвращения своего сына, впал в глубокую

горесть: что за причина, думал он, что сын мой так долго не является? Верно,

умер Гаваил и не от кого получить серебра. Но жена Товита, менее терпеливая,

говорила, что сын ее умер, и горько упрекала своего муж за то, что он послал

его. Тщетно последний утешал ее, уверяя, что сын ее здоров. Анна не слушала

ничего и тосковала по милому сыну. Каждый день выходила она на тот путь,

по которому ему надобно было возвратиться, садилась на пригорок, господствовавший

над всей окрестностью, и смотрела во все стороны, стараясь увидеть сына

своего издали. Долго несчастная мать повторяла эти посещения: никто не

являлся. Наконец в один день Анна заметила кого-то издали и, узнавши в

нем сына, поспешила сказать об этом своему мужу. В это время пес, который

сопутствовал Товии, прибежал к своим старым господам прежде путников. Несмотря

на свою старость, благочестивый старец поднялся встретить своего сына,

и с радостью побежав, запинался часто. Невозможно изобразить, какой восторг

объял престарелых родителей, когда они увидели возвращение сына, которого

так долго ждали. Они бросились со слетами к нему на шею, целовали его и

благодарили Бога, Который возвратил им радость их. В это время юный Товия

вспомнил наставления ангела, коснулся желчью глаз своего отца, и тонкая

перепонка, покрывавшая зрачки, тотчас начала исчезать и как скоро исчезла,

добродетельный старец прозрел. Пораженный таким чудом Товит и жена его,

выслушав рассказ о всем случившемся с их сыном, немедленно объявили всем

близким и, соединившись, воздали хвалу Всевышнему за милость, которую Он

благоволил явить им. Вскоре после этого под кровом верного поклонника Божия

устроено было большое торжество, в котором принимали участие все родственники

и знакомые и которое продолжалось до семи дней. Немного спустя Товит вздумал

наградить ангела за его заботы о его сыне, которого он призвал и спросил:

чем бы им наградить услужливого путеводителя. Юноша отвечал, что едва ли

достанет из имения, чтобы достойным образом отблагодарить его. Впрочем,

чтобы не оставаться неблагодарными перед этой высокой душой, они решились

отдать ему половину того, что Товия привез, и, призвав Рафаила, отец и

сын предложили ему награду за его беспокойства. Но посланник Божий, призвав

их, тайно сказал, чтобы они благословили Бога, так им благодеющего, Который

за их попечение о страждущих братьях, о погребении умерших, послал его

к ним, что он, Рафаил, один из семи ангелов, стоящих пред Богом. При столь

неожиданном известии оба, отец и сын, объятые ужасом и трепеща от страха,

упали на землю. Но посланник Божий успокаивал их, что он послан им от Бога,

к Которому он теперь и восходит. В ту же минуту он сделался невидим и исчез

навсегда. Между тем Товит и Товия все еще лежали распростертыми на земле,

не помня себя от радости и ужаса. Наконец они опомнились и, поднявшись,

поспешили исповедать перед всеми всемогущество и благость Божию. Товит,

объятый пророческим вдохновением, произнес свою дивную песнь, в которой

он сначала благословляет Бога, живущего во веки и наказующего и милующего,

Бога, Который рассеял их и Которого должно хвалить перед всеми. Затем он

пророчествует, что Иегова соберет их некогда от всех языков; и произносит

также пророчество о разорении Иерусалима и о возобновлении его, и проч.

Товиту было около 88 лет, когда потерял зрение; слепцом был 7 лет; после

сего он жил еще около 60 лет в радости и счастье. По мере приближения к

старости, он не переставал успевать в любви и страхе Божьем; за то Иегова

дал ему радость видеть прежде смерти своей внуков. Почувствовав приближение

последнего часа, старец призвал к себе все свое семейство и дал своему

сыну наставление, чтобы он после его смерти отдал ему последний долг, то

же бы сделал и с матерью своей; потом он велел ему со всем своим семейством

идти в Мидию, потому что Ниневия должна разрушиться по предсказанию пророка

Ионы. Едва старец кончил свои последние слова, как смерть смежили его очи,

и он, полный дней и славы, скончался, достигнув 158 лет. Вскоре за ним

последовала и супруга его Анна. Оба они были погребены в Ниневии, как желал

этого Товит. Товия, отдав последний долг своим престарелым родителям, оставил

Ниневию со всем своим семейством и скоро соединился с родителями своей

супруги, которые были еще живы. Он окружил их ласками и попечением, но

и их скоро должен был предать земле. Сделавшись по смерти родителей Сарры

единственным наследником их имения, Товия проводил самую счастливую жизнь.

Окруженный многочисленным семейством, он благополучно прожил 127 лет; во

всю свою жизнь он ходил по пути добродетельного отца своего. Вот трогательная

история Товита. Излагая ее, мы часто пускались в подробности, потому что

они интересны в высшей степени. В самом деле, нигде мы не найдем такого

изображения добродетелей семейных, такой картины нравов патриархальных,

как в истории этих добродетельных мужей. Какая безграничная любовь к пленным

и угнетенным братьям! Какая преданность Провидению среди жесточайших испытаний!

Ничто в этом человеке не может поколебать веры в Бога. Столь же удивительна

и покорность сына: он может быть единственным примером покорности и уважения,

какое дети должны иметь к своим родителям. Иудеи смотрели на книгу Товита,

как на книгу апокрифическую, хотя большая часть из них не сомневалась в

истинности происшествий, излагаемых в ней; некоторые, впрочем, видели в

ней не более как набожный вымысел, составленный с целью ободрить иудеев,

страждущих от оков плена. Поэтому и христианская церковь не внесла ее в

число своих канонических книг. Впрочем, как повесть назидательную и душеспасительную,

какая в книге Товита излагается, она помещает ее между книгами священного

канона. Трудно определить, кто был автором этой назидательной истории.

Думают, что она написана теми же лицами, которые составляют предмет этой

книги; или, по крайней мере, они основали предания, из которых позднейший

писатель составил эту книгу, оставив собственные слова авторов. Некоторые

думают, что сам Товит написал 12 глав, а Товия остальные. Но верно ли это

— неизвестно. Столько же недоумений рождается и касательно текста этой

книги. По мнению бл. Иеронима, эта книга написана была на халдейском языке,

с которого он перевел на еврейский язык, и последний перевод включил в

Вульгату. Серариус насчитывает до трех подлинных текстов этой книги. Поет

и Губиган старались доказать, что греческий текст более всех сообразен

с оригиналом. В 12 главе греческого и еврейского текстов сказано, что Рафаил,

оставляя Товита, приказал ему написать все случившееся, чего, конечно,

не замедлил исполнить благочестивый муж.