БИБЛЕЙСКО- БИОГРАФИЧЕСКИЙ  СЛОВАРЬ
Словарь содержит 80000 слов-терминов
СИМОН ВОЛХВ

СИМОН ВОЛХВ

СИМОН ВОЛХВ (38 г. от Р. X.), первый из ересиархов по времени и по учению. Он не только по времени предшествовал тем людям, которые восставали против Евангелия, но, говорит св. Епифаний (Hoeres. XXI), он первый бросил в мир главное заблуждение, из которого, как из источника, развились все последующие ереси. Его имя занимает много места в истории первых веков христианства. Его последователи почти в течение тысячи лет печалили пастырей церковных. Многие историки, занимавшиеся этим лицом, излагали его жизнь не в связи с его учением. Мы постараемся обратить внимание на то и другое. Симон, по прозванию Маг, или Волхв, родился в местечке Гиспоне, в стране Самаринской. Во время юности он путешествовал на Востоке и получил образование в Александрии. Один теургический философ по имени Досифей, о котором мы мало знаем, был учителем Симона и сообщил ему таинственные знания, которыми всякий начальник школы обольщал толпу. Так и Симон не довольствовался изучением догматическим, но хотел узнать или, лучше сказать, показывал, что знает будущее, и изучал все то, что нужно шарлатану, чтобы приобрести себе народную известность. Проповедь об учении и делах Иисуса Христа распространилась тогда по всей Палестине. Это было причиной, что всякий старался быть этим Мессией и распространять свое учение. Лжехристы явились не только в Иудее, но и во всей Азии, одни с мечом в руках, другие с учением. Между последними был Досифей, а после него Симон. Самария была местом, где долгое время смешивались заблуждения восточные с верованиями иудейскими, и где те и другие были в движении. Этот-то город дал Симону имя Великая сила Божия, чтобы этим обозначить его мнимобожественную природу. Когда апостолы, после вознесения Спасителя, разошлись по Иудее и другим окрестным странам для проповеди Его учения, тогда они, как свидетельствует книга Деяния, начали творить многие чудеса. Эти чудные дела изумили Симона, и он чувствовал себя побежденным. Симон вздумал принять крещение, желая получить власть совершать чудеса. Поэтому, когда апостолы пришли в Самарию, чтобы возложить руки на тех, которых приготовил крещением дьякон Филипп, они нашли и Симона в этом числе. Думая, что ученики Искупителя творят свои чудеса посредством магии, он предложил деньги за то, чтобы сообщили и ему такую же власть. «Серебро твое да будет в погибель с тобою, — отвечал ему апостол Петр, — потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем часты и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом» (Деян. 8:20—21). Оскорбившись этим ответом, Симон скрыл свое неудовольствие; не смирился и не раскаялся в своем преступлении. Когда апостолы ушли из города, Симон оставил общество христианское и начал обманывать своими таинственными познаниями и своим учением язычников. Недовольный Самарией, где число верных распространялось более и более, Симон решился образовать общество, противное христианству; он оставил этот город и пошел по окрестным странам и другим областям Римской империи, где вера во Христа не была распространена. С этого времени жизнь этого человека является совершенно запутанной.
Действительные и вымышленные происшествия постоянно смешиваются. Историки Егезин и Никифор рассказывают происшествия странные и чудесные, которые распространялись от первых времен и на которых позднейшие историки основываются решительно. Как все люди, играющие великую роль, сильно действовавшие на воображение толпы, Симон был предметом многих рассказов, которые нисколько не помогают составить полную историю, только более запутывают. Известно только, что он из Самарии отправился в Тир и в этом городе встретился с негодной женщиной Еленой (см. это имя); он выставлял ее своим ученикам как свою божественную сизигию, как воплощение женского начала. Рим был тогда могущественным рычагом, который ворочал все в империи. И Симон наконец решился посетить столицу мира, обошедши Малую Азию и Грецию. Успехи его превзошли все надежды. В Тире, в Александрии называли его силой Божьей, в Риме воздвигали ему алтари если не публично, как некоторые думают, опираясь на открытом алтаре Semo-Sanctus, который был на острове Тибра, то в домах. В этом не позволяют сомневаться свидетельства многих древних писателей. Слава этого чародея возбудила сожаление в апостолах. Евангелист Иоанн жалуется на это в своем Послании (1 Ин. 6:12), а св. Павел в Послании к Тимофею (6:20). Его торжество в Риме еще более опечалило учеников Христовых. Большая часть историков думают, что целью его чудес было противодействие учению, которое апостолы Петр и Павел распространяли в этой столице. Без всякого сомнения, к числу легенд надобно отнести и рассказ о той борьбе, которая возникла между апостолом Петром и Симоном, и где первый оставался всегда победителем, кроме разве одного случая, о котором с одинаковой подробностью упоминают Арновий, св. Амвросий, св. Кирилл, Лактанций, Сульпиций-Север и пр., — это падение Симона и его смерть, последовавшая за этим. Волхв хотел дать доказательство своего необыкновенного могущества и решился подняться на небо в присутствии всего народа. В самом деле, Симон успел подняться до известной высоты. Тогда апостол Петр бросился на колени и восслал молитву к Спасителю; по его слову очарование исчезло; лжеапостол упал и переломал себе ноги. Последователи его тотчас взяли своего больного учителя и перенесли его в Бриндизи, где он умер, по одним, от жестокой боли, а по другим, от отчаяния. В самом деле, говорят, что, не имея силы пережить свое поражение, он выскочил из окна и убился, и что самое место сохранило его имя; но Никифор мало заслуживает доверия. Впрочем, секта Симона не уничтожилась со смертью ее основателя. Не говоря о гностиках, на которых можно смотреть как на законных его потомков, он имел бесчисленное множество последователей, которые были привязаны к нему лично, которые приняли его имя; эти последователи Симона долгое время были противниками верных. Во втором веке Симон был почитаем как Бог между своими учениками; в третьем замечают то же почтение в Александрии и во многих городах Востока. Симониане при своем служении употребляли многие обряды христианские, но присоединяли к ним таинственные приготовления. Например, они показывали пламя на воде, которая приготовлена для крещения, и это делалось для того, чтобы произвести больший эффект. Следы их существования находят еще в IV в. В это время симониане исчезли между арианами, но не смешались с ними. Они существовали отдельно даже спустя четыреста лет после этого, и только уже спустя тысячу лет исчезли совершенно. Учение Симона изложить довольно трудно; сочинения этого еретика и его учеников дошли до нас в искаженном виде, а поэтому и не представляется никакой возможности воспроизвести полную систему его учения. Три отрывка, помещенные епископом Сирийским Моисеем Варсефою, находящиеся у Грабе в его Spicilegium SS. Partrum, представляют нам в Симоне искусного диалектика; они содержат в себе возражения против всемогущества Божественного, против справедливости и благости Творца, возражения, изложенные очень ловко. Но эти тирады представляют нам только часть тех рассуждений, которые написаны были под заглавием «Противоречащие», творение замечательное, от которого до нас дошли только некоторые вышеприведенные места. Идеи Симона образовались из различных источников: иудейства, греко-восточной философии и христианства. Это произошло от смешения, в котором находились нации, а следственно, и их понятия. Александр привел в соприкосновение Восток и Грецию, а Рим Восток и Грецию связал с Западом. Поэтому необыкновенное брожение идей обязательно должно было возникнуть в этих странах; появление христианства еще более усилило это волнение. Обезображенные боги Азии оживились; статуи Озириса и Аримана, дремавшие до сих пор на своих алтарях, казалось, ожили для того, чтобы вступить в упорную и последнюю борьбу с врагом чуждым, который пришел ускорить их погибель. С другой стороны, рационализм греческий, распространенный лагами в Египте, господствовал в Малой Азии, Сирии, Вавилоне и до берегов Инда. Эти страны, жилище первоначального мистицизма и теургии, казалось, ожили в соприкосновении с Грецией. Восток не довольствовался более самим собой, но силился слиться с Западом; издыхающие религии стали обновляться при содействии философии. Сами иудеи, это племя отделенное, отличное по своему духу и верованиям, не укрылись от всеобщего потрясения. От Евфрата до Нила, во всех школах господствовал туманный иллюминатизм, учение высокое, трансцендентальное, гносис, которое преподавалось как всеобщее откровение и ключи ко всем учениям. Неопределенное и шаткое во времена Симона, гностическое учение пыталось господствовать над платонизмом восточным, бывшим тогда в школах александрийских, антиохийских и сирийских, и старалось утвердиться в христианстве, которое тогда уже было твердо. Учение Симона есть не что иное, как учение гностиков при самом его начале. Симон принимает существование двух различных миров, высшего мира, жилище света и блаженства, и низшего, место тьмы и зла. В первом из этих миров находится существо самобытное, бесконечное, первоначальное, которое обозначается словом Bvoos, глубина, бездна; и восемь степеней еонов, cucovec; или существ, истекших из субстанции существа самобытного; эти еоны образуют вместе с самобытным существом плирому, или совокупность разумов. Творение мира низшего было следствием одного возмущения, возникшего в плироме. «Evvoia» (разум), один из еонов, сотворил ангелов, против воли Bvoos, которому он не сказал ничего. Ангелы, созданные через Evvoia, сотворили землю, небо и людей, скрывши от последних имя и место того существа, от которого они получили свое существование. "Evvoiа, задержанный в плену между ангелами низшего мира, принужден был принимать различные формы и воплощаться попеременно в телах женских. Таким образом, этот еон явился в образе Елены при осаде Трои, и потом, являясь в различных телесных формах, он опять воплотился в Елене блуднице, которую Симон встретил в Тире и божественную природу которой и ее дивные несчастья он угадал по инстинкту. Чтобы пояснить эту проницательность, Симон говорил, что она одна из сил плиромы, пришедшая для освобождения Evvoia и указания ему пути в лоно Bvoos. Но для Симона было еще и другое назначение. По теории гностиков, падение, каким бы образом оно ни совершалось, необходимо требует искупления, то есть чтобы один из еонов снизошел даже до последних пределов творения, чтобы сообщить ему свет и жизнь небесную, которых оно лишилось. Этим-то еоном, восстановителем и спасителем и был Симон. Вот почему и встречаются у него евангельские слова: он называет себя Словом Божиим, Сыном десницы, Духом Святым. Впрочем, он применял его к языку той страны, где проповедовал свое учение. Таким образом, Слово и Дух Святой, употребляемые в Иудее, в Тире заменялись сыном Ваала, а женщине, которая следовала за ним, давал имя Вербело (дочь Ваала). В Риме тот и другая назывались Юпитером и Минервой. Симон был и философ, и шарлатан, смотря по тому, говорил ли он с толпой или с людьми образованными. Этому искусству сообразоваться в своем учении с образом мыслей каждой страны Симон обязан тем чудным успехом, который сопровождал его везде. Хотя из учения гностического можно извлечь правила нравственности высокой и чистой, но известно, что эти правила клонятся к уничтожению всякой добродетели. По их понятию, человек есть существо слабое, беспомощное, слепое, сотворенное по прихоти существ возмутившихся, преданное самолюбию, и мести, ничего совершенно не знающее и безусловно зависимое. Такие дела могут ли быть нравственными? Напротив, не ведут ли они к безразличию? Из этого учения следует, что спасение зависит не от дел, а от благодати и что, следовательно, все позволено людям просвещенным. И ученики Симона, по его примеру, вели себя как люди просвещенные! Хотя Симон был иудеем, но он не уважал Ветхого Завета, который служил основанием для всех раскольников этого рода. Симон, напротив, отвергал совершенно Ветхий Завет как произведение тьмы и изобретение ангелов, творцов и мучителей человечества. Видно, что восточная философия всецело победила в нем народные верования. Мы уже сказали, что от Симона и его учеников до нас дошло очень мало сочинений. После св. Епифания и св. Иринея, которые говорят о нем преимущественно, находятся еще некоторые значительные отрывки у св. Иустина и Тертуллиана. Рассуждение Михаила Сирициуса (Pravitates Simonis magi. Gissen, 1664 in 4°) и книга Фомы Иттига (de Hoeresiarchis aevi apostolici. Leipsig, 1690 in 8°) мало заключают в себе пособий по этому предмету. Очень полезны следующие сочинения: Storia critica delle vite degli eresiarchi del primo secolo. Venet., 1757 in 8°; О. Гаетана-Мария-Травазы и у Тиллемона, t. II, 37. Очень хорошо этот предмет разобран в Dictionnaire des Heresies аббата Плукета.