БИБЛЕЙСКО- БИОГРАФИЧЕСКИЙ  СЛОВАРЬ Словарь содержит 80000 слов-терминов

ИУДИФЬ

(в царствование Ма-нассии), дочь Мерарии, жена Манассии,

происходила из колена Рувимова. Бог, смиряющий гордость человеческую, избрал

эту жену для спасения Израиля; и ее удивительное мужество сделало ее достойной

этого посольства; человек, которого она умертвила для спасения Ветилуи

(Вефулии), своего отечественного города, Олоферн был бичом Иудеи. Посланный

Навуходоносором, царем ассирийским, он должен был истребить все народы,

которые не хотели признать победителя своим повелителем, и воздавать ему

поклонение, равное с божеским. Эта мысль покорила себе все народы земли,

вошла в душу Навуходносора после победы, одержанной над Арфаксадом, царем

милийс-ким. Несмотря на то, многие нарды, к которым он посылал своих страшных

вооруженных послов, отказали в повиновении; тогда Навуходоносор сказал

Олоферну: «Садись на свою военную колесницу и ступай покорять народы запада.

Пусть жители Кармила и страны Кедар, жители Галилеи и великой Ездрелонской

долины, по ту сторону Иордана, пусть жители Самарии и Иессии, пусть все

признают мою власть; ступай, пронеси мое имя, распространи мою власть даже

до пределов Ефиопии». Сто двадцать тысяч пехоты, двенадцать тысяч конницы,

множество пращников и стрелков, бесчисленное множество вооруженных колесниц,

военных машин, верблюдов, коней, везших жизненные припасы, необходимые

для прокормления столь многочисленной армии, мешки золота и серебра, взятые

из царской казны, стада козлов, баранов и быков, — вот что влек Олоферн

вслед за собой. Народы, отвечавшие посланникам Навуходоносора: «Мы не признаем

власти вашего повелителя», люди казавшиеся издали мужественными, были объяты

ужасом, видя приближение этой армии, армии страшной, как клокочущий поток,

все ниспровергавший и разрушавший на своем пути! Грабеж, опустошение, разрушенные

города, сожженные дома, вырубленные леса означали его путь; и если где-нибудь

встречались развалины и опустошение, говорили: «Это путь Олофернов». Скоро

крепкие замки в горах, города, опоясанные стенами, не представляли сопротивления,

и жители их видели только одно средство спасения — покорность; страх отнял

советы у начальников и мужество у воинов. Этот разрушительный поток, не

встречая более преград, стремился быстро; Олоферн перешел уже Евфрат и

погубил жителей Мадиама. Было время жатвы, когда он прибыл на поля Дамаска.

Тогда послы Киликии, Ливии, Месопотамии и царства Иовал пришли и умоляли

Олоферна, и говорили ему: «Господин, мы желаем лучше быть покоренными твоему

повелителю, нежели противиться ему. Наши земли, наши нивы, наши богатства,

наши стада козлов, баранов и волов, наши лошади и верблюды, все наши богатства

сел и городов принадлежат могущественному царю Навуходоносору; мы и наши

сыновья рабы его, наши жены и дочери рабыни его. Обезоружи свой гнев, и

иди к нам без мести. Будь к нам благосклонен, как мы тебе покорны». В то

время, когда говорили эти слова, внушенные страхом, бросали к его ногам

порфиры, пальмы, венцы, и звуки труб и кимвалов сопровождали эти речи и

поступки. Страх, который питали народы к Олоферну, нисколько не уменьшал

жестокости его характера: низкая покорность народов не обезоруживает жестокости

тиранов; падавшие в прах перед страшным военачальником ассирийского царя

были поражаемы и убиваемы его мечом, как самые упорные противники. Олоферн

достигнул поля Гавая. Тогда возвысился в Израиле, голос, вещавший во имя

Иеговы, и этот голос не советовал покориться человеку, вооруженному мечом,

который под смертною казнью повелевал поклоняться Навуходоносору, своему

повелителю, как Богу. Не покорность, но любовь к отечеству старался внушить

в сердца израильтян Близким, первосвященник Бога вышнего; говоря со властью

во имя неба, он говорил жителям Вефулии, жителям гор и дефилей: «Противостаньте

приближающемуся врагу; он полагает свою надежду на множество своей пехоты

и конницы, колесницы и щиты, мечи и стрелы; вы надеетесь на Господа, смиритесь

пред Ним, молитесь и сражайтесь, как они». И тогда, равно как и теперь,

лучшей охранительницей народов была религия. Народ израильский внимал первосвященнику,

и со всех сторон теплые молитвы возносились к небу. С жертвами и постами

соединились приготовления к защите. Слух о жестокостях Олоферна дошел до

Вефулии, и жители с высоты своих стен видели теперь многочисленных, как

саранча, когда она опустошает поля, воинов Навуходоносора и побежденные

народы, которых Олоферн влек за собой, покрывавших все окрестные поля и

окруживших город, так сказать, железной стеной. Скоро нивы и все произведения

земли, составлявшие пищу людей, не могли уже достигать в Вефулию; источники,

проводившие в нее воду, были отвращены; и тогда некоторые стали говорить

о сдаче. Сам Озия, один из первых князей города, обещал сдать город ассириянам,

если через пять дней к нему не придет помощь. Когда Иудифь узнала об этом

обещании Озии, сошла из тайной комнаты, которую занимала в самом верхнем

этаже дома, и в котором она вместе с дочерьми молилась и работала, и, послав

за Хабрием и Хармием, старейшинами народа, сказала им: «Что это за обещание,

которое Озия дал ассириянам сдать город, если не придет помощь? Кто вы,

что искушаете так Господа? Предпринимаемое вами средство не обезоружит

гнев Господень... Ваша трусость, напротив, воспламенит Его ярость... Я,

я говорю вам: смиритесь, поститесь, молитесь, призовите Бога отцов ваших,

и Он избавит вас... Я решилась оставить в эту ночь город; я выйду с одной

только рабыней, вы запрете за мной ворота и пропустите меня без принуждения

открыть вам мое намерение, и через несколько дней я возвращусь, и вы узнаете

тогда, что я сделаю». Старейшины, выслушав ее, обещали исполнить ее желание

и дали страже повеление пропустить. Иудифь пользовалась уважением в своем

отечественном городе, тем уважением, которое дается высокой добродетелью.

После смерти Манассии, своего мужа, она удалилась в уединение для оплакивания

своего вдовства: несчастье часто ведет к славе. В уединении она подкрепляла

свою душу размышлением и молитвой. После показанного нами разговора со

старейшинами народа она возвратилась в свое уединение, оделась во вретище,

покрыла главу пеплом, пала ниц и вопияла ко Господу, прося у него благодати

и силы, необходимых для успеха ее смелых намерений. После молитвы она вышла

из своего уединения, сошла в свой дом, где сняла вретище и одежду печали,

омыла свое тело и намазалась мир-ром; сотрясла прах со своей главы и возложила

восточный венец, сиявший золотом и драгоценными камнями, оделась в лучшие

одежды, которые носила во дни своего благоденствия, привязала к ногам богатые

сандалии, украсилась ожерельями, кольцами и серьгами. Все эти украшения,

вся эта роскошь еще более увеличивали красоту Иудифи, которая почиталась

прекраснейшею из всех дочерей Израиля; но что еще более придавало ей блеска,

чем золото и драгоценные камни, это мысль, которая тогда воодушевляла ее.

Когда старейшины народа увидели ее во всей красоте, они не могли удержаться

от удивления и, не спрашивая о ее намерениях, сказали: «Пусть Господь,

наш Бог, будет с тобой, ведет тебя и приведет назад»; и стража, и народ,

находившийся при вратах города, повторяли: «Да, да; да будет с ней Господь,

наш Бог!» Итак, Иудифь вышла со служанкой из города и отправилась в поле,

рабыня несла мешок, в который положила пищу, которую могла вкушать, не

оскверняясь. В то время, когда Иудифь, призвав Господа, решилась на предприятие,

которое вело ее теперь к стану Олоферна, последний собрал к себе моавитских

начальников, чтобы узнать от них о народе еврейском, осмеливающемся сопротивляться

ему. Между этими начальниками был Ахиор, повелевавший всеми аммонитянами;

он знал израильтян, потому что они часто вели с ним войну, и сказал Олоферну:

«Если благоволишь выслушать меня, то я скажу тебе, что это за народ, обитающий

в горах, и ни одно ложное слово не изыдет из уст моих». Потом Ахиор раскрыл

в прекрасном рассказе начало и всю историю потомков Израиля; он рисовал

их перед ассирийским вождем неподдельными красками; сказал, что они поклоняются

единому Богу и суть враги идолов; рассказал чудеса, произведенные для избавления

их из Египта; показал попеременно то сильными и могущественными, когда

они повинуются заповедям Господа и Его пророкам, то слабыми и побеждаемыми,

когда они оставляют Его закон. Он окончил следующими словами: «Наконец,

господин, прежде чем нападешь на них в горах, узнай, не оскорбили ли они

своего Бога за несколько времени перед сим; если они преступили Его заповеди,

нападем на них тотчас, и для наказания их Тот, Которого они называют Саваофом,

Богом сил, предаст их нам и мы победим их. Но если, напротив, они остаются

верными его закону, то мы будем отражены; ибо их Бог будет сражаться против

нас, мы будем разбиты и обращены в бегство и подвергнемся поношению». Олоферн,

оскорбленный этой речью, сказал Ахиору: «Поскольку ты так хорошо пророчествуешь

о потомках Израиля, то я хочу показать тебе, что нет другого бога, кроме

Навуходоносора, и ты погибнешь с народом, который ты столько хвалишь».

Потом он повелел своим воинам отвести начальника аммонитян к стенам Вефулии

и отдать его жителям ее. Ахиор был приведен к городским воротам и здесь

привязан к бревну, чтобы вефулиане могли поднять его на стены; они подняли

его и узнали от него обо всем. Рассказ начальника аммонитян должен был

ободрить жителей Вефулии и побудить к молитве, посту и покаянию. Язычник

открыл Олоферну тайну силы Израиля, его упование на Господа, его повиновение

законам Синайским; потом отсутствие Иудифи, выход ее во время ночи, ее

тайное предприятие питали надежду в народе. Надежда на спасение удвоила

ревность; посему во всем городе, приготовленном к защите, призывали Господа.

Старцы, юноши, жены и дети воззвали к нему: «Боже Израилев, восстань для

защиты нас и прогони дыханием гнева Твоего этих воинов, которые хотят заставить

нас поклонятся Навуходоносору; восстань, Господи, Боже сил, и пусть народы,

вооружившиеся на нас, не говорят: «Где есть Бог Израилев?» Между тем Иудифь,

приближаясь к стану Олоферна, также возносила к престолу Божию теплые молитвы:

«Господи, — взывала она, — не отступи от меня; пусть Твоя всемогущая десница

покровительствует мне, как покровительствовала нашим отцам; пусть бодрость

наших врагов погаснет перед дуновением Твоего гнева; пусть те, которые

в своей гордости решились ниспровергнуть алтарь Твой кровавым мечом, погибнут

от меча. Призри, Господи, на стан ассириян, как ты призирал некогда на

шатры египетские, и тьма облечет наших врагов, и страх обымет их и обратит

в бегство, как некогда бежали египтяне перед нашими отцами. Сотвори, о

Господи, да падет гордость, пораженная собственным мечем; сотвори, да ослепятся

ее взоры, взирая на меня. Облеки меня твердостью, да не упаду духом при

исполнении моего предприятия; укрепи мою душу добродетелью, да презираю

Твоего врага. Услышь молитву мою, и имя Твое прославится тем более, что

Ты соделаешь наше торжество рукой слабой жены. Услышь меня, Творец неба

и звезд, моря и волн, Ты, Который соделал все; я положила свою надежду

и упование на Твое милосердие. Помяни завет Твой с отцами нашими; вложи

слово Твое во уста мои и мудрость Твою уму моему, укрепи меня, и да будет

свят дом Твой во веки. И все народы, Господи, Боже Израилев, узнают, что

Ты единый истинный Бог!» Так молилась Иудифь, когда воины ассирийские,

заметив ее на пути, приблизились к ней и спросили, куда она идет. Она отвечала:

«Я еврейская жена, бегу из Вефулии, где родилась, узнав, что могущественный

начальник скоро возьмет и ограбит ее; и я иду к Олоферну, чтобы показать

и открыть ему проекты и тайны сынов Израиля, которые не хотят признать

власти Навуходоносора. Если он выслушает меня, то возьмет город и ни один

ассириянин не лишится жизни». Стражи привели ее в шатер Олоферна, который

весь обратился в зрение, так ее красота была удивительна, и столько Господь

излил на нее Свою милость. В то время, когда ассирийский вождь любовался

ее красотой, начальники его армии говорили друг другу: «Конечно, еврейский

народ не есть народа дикий, заслуживающий презрения. Надобно непременно

покорить народ, имеющий таких жен; ибо где мы найдем столь прекрасных рабынь?»

Олоферн, сидя на роскошном и великолепном троне, украшенном золотом и слоновой

костью, сделал знак своим подчиненным поднять с земли Иудифь, которая пала

ниц перед ним. «Дерзай, дщерь еврейская, — сказал он, —я никогда не делал

зла тому, кто добровольно покоряется Навуходоносору... Не бойся и расскажи

мне причины, приведшие тебя в мой стан». Тогда вдова Манассии, желая увенчать

успехом свое предприятие, отвечала лживыми словами на вопрос ассирийского

военачальника и сказала ему: «Я устрашилась гнева Бога Израилева, ибо народ

мой оскорбил Его преступлением Его закона; я боялась погибнуть в проклятии,

возложенном на город, в котором я родилась; я устрашилась силы твоего оружия,

которому ничто не может противостать, и пришла поставить себя под твое

покровительство и оказать тебе услугу, открыв намерение евреев». — «Твой

Бог помог тебе и внушил тебе эту счастливую мысль, — отвечал Олоферн. —

Если этот Бог, Которому ты поклоняешься, даст мне победу над Израилем,

то Он будет моим Богом, а ты, которая поможешь мне одержать победу, ты

получишь великую честь во дворце Навуходоносора и будешь знаменитейшей

из всех жен земли». После этих слов ассирийский вождь повелел провести

Иудифь в место, где хранились все его сокровища, и дать ей блюда, употребляемые

при собственном его столе; но Иудифь отказалась, говоря, что ее рабыня

принесла с собой пищу, которая необходима для нее, и что она не может вкушать

чуждого мяса без преступления закона и осквернения себя. Она просила только,

для исполнения своих обязанностей к Богу, Которому поклоняется, выходить

ночью из палатки, которая отныне сделалась ее местопребыванием, и из стана,

который сделался теперь ее отечеством, для молитвы под звездным небом и

омовения в источнике. Олоферн так был прельщен ее красотой, что не мог

отказать ей ни в чем; итак, ей была дарована совершенная свобода. Так жила

она четыре дня. Под конец этого времени Олоферн послал к ней Вагао, начальника

своих евнухов; и этот начальник, низко поклонившись иноплеменнице, сказал:

«Дочь израильская, благоволи прийти к моему повелителю и господину, могущественному

Олоферну. Ты нашла милость в его глазах; он приглашает тебя к своему столу,

чтобы есть, пить и провести ночь в удовольствиях». — «Сделаю то, что угодно

твоему повелителю и господину, могущественному Олоферну, — отвечала Иудифь.

— Кто я, что могу противиться воле его?» Итак, Иудифь отправилась на приглашение

ассирийского вождя; она пила и ела в его палатке, но не блюда с его стола,

а то, что ее служанка принесла из Вефулии. Отправляясь к Олоферну, она

возложила на себя все украшения, и искусство еще более возвысило ее красоту.

От этого страсть ассирийского вождя более увеличилась; он предался весь

удовольствию стола и пил вино сверх обыкновенного. Когда наступила ночь,

Вагао затворил шатер своего повелителя, обессиленного вином и уснувшего

глубоким сном в совершенном опьянении. Иудифь сказала своей рабыне: «Выйди

вон!» Потом, оставшись наедине с Олоферном, стоя у его постели, молилась

со слезами. «Укрепи меня, Господи, дай мне силу, — говорила она в тихой

молитве. — Настал час, Боже Израилев, не оставь Твоей рабы и благоволи,

да исполню предпринятое мною дело спасения Твоего народа!» Молясь таким

образом, она простерла руку, отвязала меч Олоферна, висевший на одном из

столбов постели, и вытащила его из богатых ножен; потом, схватив Олоферна

за волосы, подняла меч, ударила дважды и, отрубив голову, обвернула ее

простыней и отдала своей рабыне, которая положила ее в принесенный с собой

мешок; и обе вышли из палатки, как делали это уже четыре ночи, чтобы помолиться

вне стана. Так пал гигант, угрожавший Израилю! Так был остановлен поток,

который в своем неудержимом стремлении хотел опустошить землю народа Божия!..

И это дело совершила женщина! Иудифь была уже под стенами Вефулии, крича

стражам городских ворот: «Отворите, отворите! Господь с нами; Господь есть

сила Израиля!» И когда с высоты стен услышали ее голос, весь город взволновался:

старейшины народа, юноши, жены, старцы и дети, богатые и бедные, все бежали

к ней. Многие из ник были опечалены ее возвращением и, окружив ее факелами,

смотрели на нее с удивлением. Иудифь, чтобы лучше ее видели и слышали,

встала на возвышенное место и оттуда, пригласив знаком к молчанию, сказала:

«Восхвалим Господа Бога нашего, Который не оставил уповающих на Него. Через

меня, Свою рабу, он исполнил обетование милосердия, данное дому Израилеву.

И в эту ночь Он поразил моей рукой врага, который угрожал нам». При этих

словах она вынула из мешка голову Олоферна и, держа ее за волосы, указывала

народу и говорила: «Вот голова Олоферна, вождя ассирийского; вот занавесь,

за которым он спал, обессиленный вином, когда моя рука поразила его. Жив

Господь, укрепивший меня; Его ангел был со мной, поддерживал меня, сохранил

чистой, не оскорбленной, и укрепил меня в минуту опасности. Итак, исповедайте

Его благость, исповедайте могущество Господа и хвалите Его, хвалите Его

во веки!..» Призвали Ахиора для признания главы Олоферна; после сего Иудифь

продолжала: «Повесьте эту голову на стенах и, лишь только взойдет солнце,

вооружитесь и выйдите из города с шумом, но не ходите к подошве горы, показывайте

только вид, что хотите напасть на ассирийский стан... Тогда стражи побегут

разбудить Олоферна и, нашедши его без головы, будут объяты страхом, обратятся

в бегство и оставят свои шатры со всеми богатствами». Вефулиане последовали

совету Иудифи, и что она предсказала, то и случилось. Когда бесчисленная

армия узнала о смерти своего вождя, страх, смешение, беспорядок овладели

ею; и все, пораженные паническим страхом, обратились в бегство и оставили

бесчисленную и богатую добычу тому народу, который хотели истребить; вся

страна была обогащена этой добычей. Озия уведомил изарильские города об

освобождении Вефулии, и первосвященник прибыл из Иерусалима, чтобы поздравить

и благословить жену, спасшую Израиль. Все, что принадлежало Олоферну, народ

предложил Иудифи; но она, не желая хранить в своем жилище эти военные трофеи,

это золото и драгоценные камни, посвятила их Господу и положила в храм

во искупление проклятия за отступление от закона Его. Тогда-то она составила

свою высокую песнь, полную поэзии и блестящую искрами энтузиазма и любви

к отечеству. «Начните Богу моему на тимпанах, пойте Господу моему на кимвалах,

стройно воспевайте Ему новую песнь, возносите и призывайте имя Его; потому

что Он есть Бог Господь, сокрушающий брани, потому что Он ополчился за

меня среди народа и исторг меня из руки моих преследователей. Пришел Ассур

с гор севера, пришел с мириадами войска своего, и множество их запрудило

воду в источниках, и конница их покрыла холмы. Он сказал, что пределы мои

сожжет, юношей моих мечом истребит, грудных младенцев бросит о землю, малых

детей моих отдаст на расхищение, дев моих пленит. Но Господь Вседержитель

низложил их рукою жены. Не от юношей пал сильный их, не сыны титанов поразили

его, и не рослые исполины налегли на него, но Иудифъ, дочь Мерарии, красотою

лица своего погубила его; потому что она для возвышения бедствовавших в

Израиле сняла с себя одежды вдовства своего, помазала лице свое благовонною

мастью, украсила волосы свои головным убором, надела для прельщения его

льняную одежду. Ее сандалии восхитили взор его, и красота ее пленила душу

его; меч прошел по шее его. Персы ужаснулись отваги ее, и Мидяне растерялись

от смелости ее. Тогда воскликнули смиренные мои, — и они испугались; немощные

мои, — и они пришли в смущение; возвысили голос свой, — и они обратились

в бегство. Сыновья молодых жен кололи их и, как детям беглых рабов, наносили

им раны; они погибли от ополчения Господа моего. Воспою Господу моему песнь

новую. Велик Ты, Господи, и славен, дивен силою и непобедим! Да работает

Тебе всякое создание Твое: ибо Ты сказал, — и совершилось; Ты послал Духа

Твоего, — и устроилось, — и нет никого, кто противостал бы гласу Твоему.

Горы с водами подвигнутся с оснований, и камни, как воск, растают от лица

Твоего, но к боящимся Тебя Ты благомилос-тив. Мала всякая жертва для вони

благоухания, и всякий тук ничтожен для всесожжения Тебе, но боящийся Господа

всегда велик. Горе народам, восстающим на род мой: Господь Вседержитель

отметит им в день суда, пошлет огонь и червей на их тела, — и они будут

чувствовать боль и плакать вечно» (Иудифь. 16:1—17). После сего, дочерь

Мерарии, вдова Манассии пользовалась большой славой во Израиле. В дни праздничные

она являлась перед народом со славой; прожив сто пять лет в Вефулии, умерла,

исполненная дней и добродетелей, и была погребена во фобе Манассии. Народ

оплакивал ее семь дней. Имена людей, любимых народом, не погибают; посему

и ныне Иудифь находится в уважении. Поступок, которым она спасла Израиль,

несмотря на свое кровавое свойство, не был считаем убийством. Пути Божий

неисследимы для людей, руководствующихся одним светильником своего разума

и свой нравственности. Подлинность и каноническое достоинство книги Иудифь

были оспариваемы: мы не последуем мнению людей, которые сомневаются в исторической

действительности освобождения Израиля рукой вефулийской жены. Во времена

бл. Иеронима иудеи читали эту удивительную историю и хранили ее между самыми

драгоценными своими книгами. Св. Климент цитирует из нее места в своем

Послании к Коринфянам. Иероним говорит о ней в Послании к Турий; он свидетельствует,

что собор Никейский поместил эту книгу между каноническими; но между правилами

Никейского собора нет ни одного, которое вспоминало бы о ней, и сам Иероним

не приводит этого правила; впрочем, вероятно, он знал, что отцы собора

признали каноническое достоинство. Бл. Августин и вся Африканская церковь

признавали эту книгу канонической. Кто написал ее? Неизвестно; бл. Иероним

думает, что сама Иудифь, а другие утверждают, что первосвященник Едиаким.

Мы не будем оспаривать ни того, ни другого мнения, и будем только удивляться

воодушевлению писателя, включившего это повествование в летописи религиозного

мира.