БИБЛЕЙСКО- БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ
Словарь содержит 80000 слов-терминов

ИУДА ИСКАРИОТСКИЙ

ИУДА ИСКАРИОТСКИЙ , сын Симона, был назван Искариотским от места своего рождения Искариофа, местечка в колене Ефремовом, или, по мнению других, Кариофа, города, лежавшего в колене Иудином, ибо ИшКариоф на еврейском языке значит муж: из Кариофа. Мы ничего не знаем о первых годах его жизни, ни о возрасте, в котором он был призван к апостольству; знаем о нем только то, что сообщает Евангелие, а евангелисты излагают о нем столько же подробностей, как и о других апостолах. Между тем все связывается, соединяется, все произвольные действия, так сказать, вызывают друг друга в жизни человека, обладающего особенным, резко отличающимся характером. Это настоящая драма, изложение которой содержит в себе данные, приведшие к катастрофической развязке. Следовательно, надобно думать, что Иуда Искариотский показал себя вначале тем, чем был впоследствии, образцом людей, упорно привязанных к обладанию материальными благами; но наивная простота рассказа евангелистов исключает биографические подробности, которые могли бы подать мысль, что они по честолюбию стараются объяснить факты одни другими. Итак, Иуда был призван к апостольскому служению, подобно другим апостолам, не по знаменитости своих предков, потому что евангелисты не умолчали бы об этом, но по особенной благодати Божественного Учителя, несмотря на то, что, как Бог, Он знал о злоупотреблении, которое Иуда сделает с доставленными ему средствами спасения. Иисус Христос хотел показать нам своим поведением по отношению к нему, что Он пришел в мир для призвания всех людей к вечной жизни, без всякого отношения к своему Божескому предвидению. Он благоволил изъяснить это в тех словах, где предсказал падение Иуды: «Как послал Меня живый Отец, — сказал Он ученикам Своим, — и Я живу Отием, так и ядущий Меня жить будет Мною... Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь...» Поскольку после сего многие из учеников оставили Его, то Он сказал апостолам: «не хотите ли и вы отойти?... не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол» (Ин. 6:57, 63, 67, 70). Таким образом, Иуда не имел недостатка в благодати, той предварительной благодати, которая полагает человека в состояние делать добро или зло с полным сознанием причин и средств. Но этим не ограничились предостережения Господа тому, который должен был предать Его, погубляя навсегда самого себя. Иисус Христос старался поддержать его на пути добродетели и сначала расточал ему все знаки доверенности. Он сделал этого недостойного ученика сберегателем временных пособий, которые были приносимы богатейшими из его учеников для Него и для бедных, которых Он призывал к наследию Царства Небесного. Но несмотря на то, что Он сам, собственной жизнью учил его настоящему и святому употреблению богатств, Иуда упорствовал в своем преступном расположении, то есть всегда ставил деньги выше благодарности и долга к своему Божественному Учителю. Он осмелился даже с горестью осуждать действие Марии, сестры воскрешенного Лазаря, помазавшей мирром ноги Спасителя: «Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?» (Ин. 12:5), — говорил он, замечает евангелист, не потому, чтобы беспокоился о бедных, но потому что был вор. Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали. Обстоятельства, при которых открываются чувства Иуды, показывают его здесь со всеми свойствами самой жалкой лжи. Иуда был эгоист, отделенный недостатком любви от других людей, постоянно беспокоившийся о будущем и полагавший все свое искусство в утаении материальных пособий от Учителя, от Бога, удовлетворившего нужды четырех тысяч человек, — тип тех людей, которые спекулируют на честности своей, чужом благоденствии, и почитают свое искусство высшей степенью добродетели. Он с горестью смотрел на трату благовония, стоившего десять раз более той цены, которую он получил за свою низкую измену. Он не мог удержаться перед таким благородством; стал роптать или, лучше, стыдился цены жертвы, как алчущий лев своей добычи, и делал это среди семейства, проникнутого живейшими чувствами любви и благодарности к Спасителю. Он осмелился по лицемерию прикрывать свою жадность мнимой любовью к бедным. Таков человек, который окончательно сделался для будущих родов образцом злодеев. Но поспешим с Евангелием в руках дойти до развязки, показавшей его характер в отвратительной наготе. Приближался великий праздник иудейский. Иисус Христос приготовился к нему, днем уча во храме Иерусалимском, а ночью удаляясь на Елеонскую гору для молитвы. Толпа народа постоянно с раннего утра слушала Его наставления. Надобно было думать, что праздник Пасхи привлечет в Иерусалим множество народа; увеличение слушателей евангельской проповеди Иисуса Христа не давало покоя Его врагам. Спаситель, со Своей стороны, зная, что Его час пришел, собрал всех апостолов для празднования с ними Пасхи в последний раз. После омовения ног и краткой речи о истинном смирении, предсказал им измену Иуды в следующих словах: «Не о всех вас говорю; Я знаю, которых избрал. Но да сбудется Писание: ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою... Сказав это, — продолжает евангелист, — Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня» (Ин. 13:18, 21). «Впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы тому человеку не родиться» (Марк. 14:21). Все апостолы были огорчены этим; они смотрели друг на друга, не зная о котором Он говорил, и каждый из них стал говорить: «Не я ли?» Иисус отвечал: «один из двенадцати, обмакивающий со Мною в блюдо» (Марк. 14:20). Иуда сказал: «Не я ли, Равви?» Иисус отвечал: «Ты сказал» (Мф. 26:25). Один из учеников, которого любил Иисус, возлежал на груди Его; Симон Петр знаком показал ему, чтобы спросил о том, о ком говорил Учитель. Этот ученик приклонился на грудь Спасителя и спросил: «Господи! кто это?» Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее» (Ин. 13:23—27). Никто из возлежащих не понял, что сказал ему Иисус; так как Иуда носил с собою ковчежец, то некоторые думали, что Иисус сказал ему: купи необходимое для праздника или дай что-нибудь нищим. Иуда, лишь только получил кусок, вышел. Была ночь. Чтобы понять здесь поведение Иуды, надобно представить себе человека, с верой мертвой, столь сильно занятого настоящим, что его сердце и его ум ничего не видят за пределами его. Иисус предсказал Свою близкую кончину; Его ученики опечалены; книжники и фарисеи ищут только случая схватить Иисуса, не возмущая против себя народ. Иуда следовал за Иисусом Христом и еще не обогатился! Для него невозможно, чтобы все кончилось так просто; ему остается воспользоваться обстоятельствами, и он идет к иудеям говоря: что дадите мне, и я предам вам своего Учителя? Вот каким образом он исполняет свои низкие намерения. В саду Гефсиманском Иисус, удалившись от учеников, молился, и возвратившись, нашел их спящими, отягченными печалью, и сказал им: «Вы всё еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня» (Мф. 26:45—46). Иуда, предавший Иисуса, знал это место, потому что Иисус часто приходил сюда с учениками Своими. Когда Спаситель говорил еще, Иуда, один из двенадцати апостолов, пришел со множеством народа, вооруженного оружием и дрекольем, посланного жрецами и старцами народа. Иуда дал им сигнал, говоря: «Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его». И тотчас приблизившись к Иисусу, сказал: «Радуйся, Равви», и облобызал Его. Иисус отвечал: «Друг, для чего ты пришел ? Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?» (Мф. 26:48-50; Л к. 22:48). Итак, злодеяние совершено! Ни кроткое слово Богочеловека, ни название друга, которое Он благоволит еще дать ему, не могут остановить преступного на краю пропасти! Деньги заменяют для него все. Но, поскольку ненависть не принимала участия в его поведении и он не хотел продавать жизнь своего Учителя, то, узнав об осуждении Его на смерть, теряет свою нечувствительность. Угрызения совести без покаяния, угрызения совести преступника, вдруг ворвались в его сердце. Жизнь сделалась для него невыносимой. Он принес к священникам и старцам цену своей измены и сказал: «Согрешил я, предав кровь невинную». Но они отвечали: «Что нам до того? смотри сам». Иуда бросил деньги в храме, пошел и удавился. Священники и старцы, взяв деньги, сказали: «Непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови». (Мф. 27:3—6). Посоветовавшись, они купили село скудельниче, для погребения пришельцев. Вот почему село названо было Акелдома, то есть село крови. «Тогда, — говорит евангелист, — сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: и взяли тридцать сребренников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля, и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь» (Мф. 27:9—10). Таковы были жизнь и смерть несчастного Иуды. Жадность и скупость настолько ослепили его, что в минуту раскаяния только отчаяние было в его сердце. Иудеи отвергли его; он не осмелился исповедовать грех своему Учителю, и низкое самоубийство окончило дни предателя. В первые века христианства находилось Евангелие, которое приписывали Иуде; мы знаем о нем только по свидетельству Иринея, Епифания и Феодорита. Кажется, что оно было изобретено нечестивыми каинитами, которые почитали этого нечестивого апостола человеком великим, без которого род человеческий не получил бы тех преимуществ, которые доставила ему смерть Иисуса Христа.