БИБЛЕЙСКО- БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ
Словарь содержит 80000 слов-терминов
Словарь содержит 80000 слов-терминов
|
БИБЛЕЙСКО- БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ
Словарь содержит 80000 слов-терминов |
(37 до Р. X.), родился в Аскалоне, в Идумее. Антипатр,
его отец, успел услугами, оказанными Цезарю, снискать его доверие и управлял
Иудей в царствование Гиркана II. Слабость последнего позволила ему возвысить
свой дом и сделаться властелином всей этой страны. Он отдал в управление
своему старшему сыну Фасаилу Иерусалим и его окрестности, а младшему Ироду,
несмотря на его двадцатипятилетний возраст, Галилею. Начало своего правления
Ирод обозначил очищением Галилеи от опустошавших ее разбойников; он схватил
начальника их Езекию и предал смерти вместе со всеми его товарищами. Фасаил,
со своей стороны, не упускал ничего, чем мог заслужить любовь и уважение
иерусалимлян. И так как слава детей всегда переходит на отца, то иудеи
столько питали уважения и Антипатру, что отдавали ему не менее почестей,
как и царю. Такое благоденствие целого дома возбудило зависть главнейших
иудеев. Ирода громко обвиняли в том, будто он присваивал себе права верховной
власти, казня смертью многих под именем Гиркана. Последний увлекся этими
жалобами и повелел Ироду прибыть в Иерусалим, чтобы дать отчет в своем
поведении. Приведши в порядок дела своей провинции, юный правитель отправился
на сделанное ему приглашение; но вместо того, чтобы явиться прилично, как
обвиненному, как и советовал ему отец его, Ирод явился с такой свитой,
которая, не подавая подозрения Гиркану, могла бы в случае нужды защитить
его. Секст Цезарь, римский правитель Сирии, написал к царю иудейскому в
пользу Ирода и объявил, что он горячо вступится за него в случае осуждения
его. Эта рекомендация была почти совершенно излишней, потому что Гиркан
любил Ирода как сына. Поэтому, когда Ирод предстал перед своими судьями,
никто из обвинителей не смел сказать ни слова. Только один раввин Самеад
встал и объявил, что не прилично верховной власти уступать обвиненному,
который вместо того, чтобы явиться в печальной умоляющей одежде, явился
гордо и своей пышностью оскорбляет судей. Слова Самеада, пользовавшегося
большим уважением в народе, произвели большое действие, так что Гиркан,
опасаясь осуждения своего любимца, отложил решение до следующего дня. Ирод
воспользовался этим, удалился в Дамаск под покровительство Секста Цезаря
и объявил, что с этого времени он никогда не явится в Иерусалим. Впрочем,
он не удовольствовался этим страдательным поведением и, купив управление
Келесирией, отправился с войском к Иерусалиму, намереваясь отомстить за
нанесенное ему оскорбление. Но Антипатр и Фасаил удержали его от этого,
припомнив ему то, чем он обязан Гиркану. Итак, он возвратился назад, довольный
тем, что показал своим врагам, что мог наказать их. Во время войн Кассия,
Антония и Октавия Антипатр был отравлен иудеем Малихом. Ирод наказал смертью
убийцу своего отца. Снискав благосклонность Марка Антония, он, вместе с
Фасаилом, сделан тетрархом Иудеи, но не воспользовался этой властью. Антигон,
потомок славных Асмонеев, вел с ним продолжительную войну, и после многих
сражений, благоприятствовавших попеременно то той, то другой стороне, Ирод
принужден был оставить Иерусалим. Фасаил, взятый в плен парфянами, союзниками
Антигона, и убежденный, что его смерть решена, раздробил голову о стену
тюрьмы, чтобы избегнуть рук палачей, а парфяне увели в плен Гиркана, которому
Антигон приказал обрезать уши, чтобы сделать неспособным к первосвященническому
служению. Ирод бежал сначала в Египет, а потом в Рим; Антоний и Октавий
приняли его весьма хорошо. Антоний, со времени триумвирата, был здесь могущественнейшим;
он взял его под свое покровительство и сделал для него столько, сколько
последний не мог даже надеяться. Ирод просил только возвращения престола
Аристовулу, брату Мариамны, с которой был обручен, потому что этот Аристовул
был сын Александры, дочери Гиркана, и Александра, сына Аристовула, брата
Гирканова, и таким образом, по рождению совмещал в себе права на престол
обоих братьев. Ирод, хлопоча за него, надеялся управлять под его властью,
как отец его Антипатр в царствование Гиркана II. Но Антоний дал ему самому
престол, вопреки обыкновенной в подобных случаях политике римлян, не имевших
обычая нарушать права владетельных домов, почитавших их своими покровителями,
и отдавать престол иноплеменнику. Итак, в собрании Сената Ирод объявлен
был царем иудейским (40 г. до Р. X.), Антигон — врагом римлян, а консулы
отвели его в Капитолий, где он получил инвеституру на престол с обрядами,
употреблявшимися в подобных случаях. Получив, таким образом, более чем
мог надеяться, новый царь, пробыв после сего в Риме только семь дней, поспешил
возвратиться в свою страну, где враги его делали каждый день новые успехи.
На этот переезд он затратил только три месяца. Однако ж не так легко было
завладеть короной, как получить титул царя от римлян. Антигон не расположен
был уступить престол, стоивший ему столько трудов и денег. Ирод, несмотря
на гений, доставлявший ему неисчислимые пособия, принужден был выдерживать
битвы врага ожесточенного, не дававшего ему покоя ни на минуту. Антигон
защищался упорно около двух лет. Наконец Ирод, сделав во время зимы большие
приготовления, осадил Иерусалим с прекрасной и многочисленной армией. Антоний
дал Сосию, правителю Сирии, повеление употребить все средства, чтобы низложить
Антигона и сделать Ирода полным обладателем царства Иудейского. Во время
осадных работ Ирод отправился в Самарию, и здесь вступил в брак с Мариамной
(38 г. до Р. X.). Прошло уже четыре года со времени их обручения; обстоятельства
до сего времени мешали заключению брака. Мариамна отличалась необыкновенными
красотой и добродетелями и обладала всеми качествами, которые могут возвысить
женский пол. Привязанность иудеев к фамилии Асмонеев заставила Ирода думать,
что, взяв ее в супружество, он без труда привлечет к себе любовь народа;
вот причина, по которой Ирод решился совершить этот брак в такое время.
По возвращении к Иерусалиму, в котором Антигон заперся со всеми своими
защитниками, решившись до последней капли крови защищать престол, принадлежавший
ему по самому рождению, Ирод, соединившись с Сосием, усилил и довел до
крайности осаду с многочисленным войском, доходившим до шестидесяти тысяч
человек. Но город выдерживал осаду с большим мужеством несколько месяцев,
и если бы осажденные были столько искусны в войне, сколько мужественны
и благоразумны, то он, вероятно, не был бы взят. Но римляне, обладавшие
этим искусством в совершенстве, наконец взяли его после более полугодовой
осады. Иудеи были оттеснены на всех пунктах, неприятели вошли в город со
всех сторон и овладели им. Чтобы отомстить за упорное сопротивление и за
те труды, которые переносили во время столь продолжительной и трудной осады,
римляне наполнили весь город кровью и трупами, грабили и разрушали все;
Ирод не мог ни в чем воспрепятствовать им. Город взят в консульство М.
Випсания Агриппы и Л. Каниния Галла, в 717 г. от построения Рима, за 37
лет до Рождества Христова. Антигон бросился к ногам Сосия, прося пощады,
и был отведен в Антиохию к Антонию, и Ирод не успокоился, пока не вытребовал
своими настоятельными просьбами смерть этого страшного врага. Приверженцы
Антигона также не были пощажены. Ирод пожертвовал ими ради безопасности
своего престола. Особенно он был раздражен против синедриона (los. Ant.,
lib. XTV, cap. 17 et seqq. et de Bell Jud., lib. I, cap 1 et seqq.), потому
что члены его употребляли все усилия, чтобы город не сдался; поэтому приказал
казнить всех, исключая двоих, Поллиона (см. Гиллел) и Самеи (см. Шалтай),
советовавших жителям Иерусалима сдаться, говоря, что все усилия их будут
бесполезны. Впрочем, Ирод понимал, что при самом вшествии в столицу ему
надобно было привлечь к себе любовь народа. Поэтому он употребил и моления,
и угрозы, и силу, чтобы воспрепятствовать воинам войти во святилище, думая,
что был бы несчастен и в самой победе, если бы священные предметы были
осквернены и если бы то, что не позволялось видеть и самим иудеям, было
выставлено взорам иноплеменников. Он употреблял также все усилия, чтобы
воспрепятствовать римским полководцам ограбить Иерусалим, и пожертвовал
даже собственной казной для удовлетворения жадности римских воинов и полководцев.
Одной из первых забот его после победы было возвращение Гиркана II (36
г. до Р. X.), по-видимому для того, чтобы разделить с ним власть, но на
деле для того, чтобы иметь его в своих руках и воспрепятствовать, чтобы
какой-либо честолюбец не воспользовался им как предлогом к возмущению.
Но не возвратил ему первосвященнического достоинства, а возложил кидар
на Ананиила (см. это имя). Негодование иерусалимских иудеев на такое противозаконное
избрание первосвященника, горесть Александры, матери Аристовула, которому
это достоинство принадлежало по праву рождения, настоятельные просьбы жены
Иродовой Мариамны, сестры Аристовула, и опасение смут в собственном семействе
заставили Ирода низложить Ананиила и облечь первосвященническим достоинством
Аристовула (35 г. до Р. X.) Последний не долго пользовался достоинством,
которым Ирод облек его против воли: не прошел и год как он был умерщвлен
на восемнадцатом году своей жизни (см. Аристовул III). Жестокость Ирода
не была удовлетворена этой смертью; чувство жалости к доброму старцу Гиркану,
которому он был обязан своим счастьем, не могло проникнуть в его сердце,
и спустя три года после возвращения его от парфян Ирод приказал умертвить
его. В этот промежуток времени Ирод отличился в войне с арабами за Клеопатру.
Скоро его заняли важнейшие дела, Август победил Антония и немилосердно
преследовал приверженцев своего соперника. Ирод, опасаясь за свой престол,
нашел Августа на острове Родосе и говорил с ним так свободно и откровенно,
что получил утверждение своей короны и новые привилегии, утвердившие и
распространившие его власть (36 г. до Р. X.). Он так хорошо умел пленить
повелителя римской империи своей щедростью, важностью, великолепием и приемами
истинно царскими, что сделался одним из искреннейших друзей его. Царь иудейский
заслужил бы это право своими великими дарованиями, и не многие бы из царей
оставили после себя столь прекрасную память, если бы он был верен истинному
Богу и если бы неслыханная жестокость не помрачила его долгого царствования.
Отправляясь из своих владений сначала в Сирию, по повелению Антония, потом
в Родос к Августу и не будучи уверен в успехе своих путешествий, он каждый
раз давал повеление умертвить Мариамну в случае его смерти. Чрезмерная
его любовь к ней довела его до этой страшной ревности и заставила бояться,
чтобы после его смерти кто-либо не воспылал к ней страстью. Мариамна узнала
об этом жестоком повелении и, раздраженная им, не хотела отвечать на его
ласки. Ирод отыскивал причину такой холодности, приводившей его в бешенство,
узнал, что тот, на кого возложено было это жестокое поручение, уведомил
о нем Мариамну, и вообразил, что, выдав его тайну, он имел с ней какое-либо
преступное сообщение; поэтому он приказал казнить его, а Мариамну отдал
судьям льстивым и трусам, которые осудили ее на смерть как виновную в неверности.
Впрочем, он не хотел исполнить приговора, но мать и сестра его, давно завидовавшие
власти Мариамны, мучили его до тех пор, пока не получили повеления казнить
ее. Мариамна неустрашимо дошла до места казни, с удивительной твердостью
духа рассматривала орудия казни и претерпела смерть с таким же мужеством
(29 г. до Р. X.). После такого жестокого поступка Ирод лишился спокойствия
духа; совесть беспрестанно терзала его за это убийство. Напрасно он старался
задушить печаль в рассеянии, напрасно для облегчения ее воздвигнул великолепную
гробницу Мариамне; все было бесполезно; он впадал в страшные крайности,
ясно показывавшие расстройство его духа; воспоминание о Мариамне преследовало
его всегда и везде и терзало сердце его. Около этого времени опустошала
Иудею моровая язва, которая не щадила ни вельмож, ни простой народ и которую
почитали наказанием Божиим за жестокую смерть добродетельной Мариамны.
Расстройство духа еще более увеличилось, когда Ирод узнал, чему приписывают
это страшное бедствие. Он бросил дела и удалился в Самарию, где тяжкая
болезнь заставила его страдать долгое время. Почувствовав облегчение, он
возвратился в Иерусалим и хотел заняться делами правления, но дух его не
успокоился и характер сделался невыносимым, а увеличивавшаяся со дня на
день жестокость сделала его ненавистным для всех иудеев. В то время, когда
Ирод находился в Самарии, Александра, мать Мариамны, думая, что он не встанет
с одра болезни, вознамерилась овладеть правлением. Для достижения этой
цели она старались подкупить комендантов двух иерусалимских крепостей,
из которых одна была построена на горе храма, а другая в ограде города.
Она убеждала их, что единственным намерением ее было сохранить престол
детям Ирода, рожденным от Мариамны; но они открыли ее злое намерение и
уведомили о нем Ирода, который приказал умертвить ее (28 г. до Р. X.).
О ней не пожалели, как о Мариамне, потому что ненавидели ее за гордость
и жестокость. Через несколько времени Ирод приказал умертвить детей некоего
Вавы, последних из рода Асмонеев. Идумеянин Костовар, которому поручено
было управление Идумеей, спас их и распространил слух, что они бежали.
Но Саломия, сестра Ирода и супруга Костовара, разведшись с ним и дав ему
разводную, которую по закону мог давать только муж, для оправдания своего
поведения перед Иродом сказала, что Костовар с некоторыми из иудеев замышляет
против него возмущение и скрыл детей Вавы и указала место, где находились
эти несчастные остатки фамилии, погибель которой была решена. Ирод отыскал
их, извлек из убежища и умертвил. Потом осудил на смерть Костовара и трех
знаменитых иудеев, обвиненных Саломией в заговоре (26 г. до Р. X.). Истребив
весь род Асмонеев, он думал, что ему уже нечего опасаться и что он может
безнаказанно поступать по примеру других восточных тиранов, не заботясь
об обычаях и законах страны, которыми не хотел ограничивать своей власти.
Он приказал построить в Иерусалиме театр и амфитеатр для отправления игр
и зрелищ в честь Августа и воздвигнуть трофеи в память побед этого императора,
что весьма раздражило иудеев, не привыкших к подобным зрелищам, казавшимся
противными закону. Ирод, желая успокоить их, привел знатнейших к трофеям
и приказал снять оружие, единственное их украшение: увидев только ствол
дерева, они стали смеяться. Впрочем, это не успокоило ропота: десять человек
недовольных составили заговор против Ирода и решили убить его в назначенный
день при входе в театр. Заговор был открыт; виновные были схвачены и после
жесточайших мучений преданы смерти; доносчик был растерзан народом, раздраженным
жестокостью казни виновных. Ирод, устрашенный заговором, решился укрепить
некоторые места в Иудее. Он построил Самарию и, укрепив ее, назвал Севастою
(греческое имя Августа). Этим он хотел польстить императору. Он поселил
в ней колонию из шести тысяч человек и разделил между ними окрестные земли,
чтобы дать им средства заниматься земледелием и жить спокойно. Потом поставил
сильный гарнизон в башне Стратона и назвал ее Кесарией. То же сделал он
и с другими крепостями, думая этим обезопасить себя. Скоро он воспользовался
случаем, благоприятным для снискания любви иудеев и соседних народов. Сирия
и Палестина страдали от продолжительной засухи, повлекшей неурожай и смертность
людей и скота (25 г. до Р. X.); Ирод прибегал ко всем средствам, чтобы
облегчить страдания народа; эта отеческая заботливость снискала ему на
время любовь подданных и восстановила репутацию у соседей. Со времени несчастной
смерти Мариамны Ирод был вдов; теперь он решился взять в супружество Мариамну
гораздо низшего происхождения; она была дочь священника Симона, сына Воифова
(23 г. до Р. X.). Спустя несколько времени после этого брака построил для
своей новой супруги великолепный дворец на том самом месте, где одержал
победу над партией Антигона, в двух милях от Иерусалима, и назвал его Иродионом.
Он стоял на горе, с которой виднелись цветущие долины Иудеи; у подошвы
горы было построено множество домов и в короткое время образовался довольно
значительный город. Около того же времени (22 г. до Р. X.), видя, что башня
Стратона разрушилась, он захотел сделать из нее великолепнейший город в
Иудее; он вновь выстроил этот город из камней удивительной белизны, воздвигнул
в нем великолепные дворцы и решился сделать порт, потому что город находился
на берегу Средиземного моря. Для достижения этого надобно было победить
все препятствия, которые природа и местность противопоставляли этому предприятию;
Ирод вышел из него со славой, построив порт обширнейший Пирея, столь славного
в Афинах. При входе в порт поставил три колоссальные статуи. С левой стороны
возвышалась высокая башня, а с правой две огромные колонны. Вокруг набережной
возвышались мраморные дома, а в середине, прямо против входа в порт, Ирод
построил храм Августу, необыкновенный по своему великолепию и красоте.
В этом храме он поставил колоссальную статую императора, сделанную по образцу
статуи Юпитера Олимпийского, и статую города Рима, подобную статуе Юноны
Аргосской. Кроме того, построил в городе театр, амфитеатр и рынок, а город
назвал Кесарией в честь Августа. Так как он был не очень привязан к религии
иудейской, то и не заботился населить новый город иудеями; в нем в большом
числе поселились язычники. Для большого доказательства своего доверия и
дружбы к римлянам Ирод отправил двоих своих сыновей в Рим, чтобы дать им
воспитание, сообразное с нравами этого города. Эти два сына, Александр
и Ари-стовул, которых имел от первой супруги Мариамны, обещали весьма много.
Азиний Поллион, искренний друг Ирода, принял и поместил их в своем доме;
но Август хотел иметь их близ себя и поместил их в своем дворце. Он дал
еще большее доказательство дружбы к Ироду, даровав ему полное право располагать
своим престолом в пользу того, которого из этих двоих сыновей захочет избрать
наследником. После этого он увеличил владения Ирода, дав ему Трахонитиду,
Авранитиду, или Итурею, и Ватанию, а потом сделал его прокуратором сирийской
провинции. Ко всем этим милостям Август присоединил новую и дал Фероре,
брату Ирода, княжество под названием Тетрархи (20 г. до Р. X.). Ферора
был человек очень злой и недостойный такого дара: полученное им княжество
лежало за Иорданом. Ирод, желая показать императору благодарность за таковые
милости, воздвигнул ему храм близ Панеады, у истоков Иордана. Эта недостойная
лесть раздражила всех иудеев, имевших хотя малейшую привязанность к своей
религии и ревность по закону. Но Ирод столько полагался на дружбу Августа,
что не обращал внимания на ропот иудеев. Впрочем, опасаясь заговоров, запретил
все собрания; он везде имел шпионов и иногда переодевался сам, чтобы лично
слышать, что говорят о нем. Этими средствами он узнавал все намерения своих
врагов и останавливал их мятежные предприятия своей строгостью. Для убеждения
себя в верности своих подданных решился требовать от них присяги. Гиллел
и Шаммай протестовали против этого, а фарисеи и ессеи решительно отказались
удовлетворить это желание Ирода. Поэтому Ирод и не требовал ее более от
всех подданных, удовольствовавшись только приведением к присяге казавшихся
ему подозрительными, которые и принуждены были дать клятву в верности,
чтобы избежать мучений, которыми грозили им. Для успокоения иудеев, постоянно
раздраженных против него, Ирод объявил им намерение перестроить, или лучше,
восстановить храм, то есть исправить те части этого здания, которые были
попорчены от разных приступов и осад, которым оно подвергалось со времени
построения (19 г. до Р. X.). В самом деле, по пророчеству Аггея (2:18),
второй храм, созданный Зоровавелем, должен был существовать до пришествия
Мессии; в этом храме должен был явиться Мессия. В продолжение пятисот лет,
протекших от Зоровавеля до царствования Ирода, время войн и волнений, он
был безопаснейшим местом, куда иудеи, теснимые врагами, скрывались, как
в последнее убежище, и сам Помпеи принужден был взять его приступом, когда
захотел привести иудеев к покорности. Итак, весьма вероятно, что вследствие
продолжительности существования многих осад храм имел нужду в поправках.
Между тем предложение Ирода сначала было дурно принято; иудеи боялись,
что не станет ни времени, ни возможности восстановить то, что будет разрушено.
Ирод, чтобы убедить их, объявил, что поломка будет произведена только тогда,
когда будут приготовлены все необходимые материалы. Это предложение было
сделано в восемнадцатый год царствования Ирода, а спустя два года (17 г.
до Р. X.), когда материалы были готовы, начали ломать те части, которые
требовали поправки, и положено было основание новым зданиям. Это произошло
ровно за сорок шесть лет до общественного служения Господа нашего Иисуса
Христа, и, по мнению многих толковников, об этом говорится в словах иудеев
к Сыну Божию: «Сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь
его?» (Ин. 2:20). Правда, Иосиф Флавий говорит (Ant. lib., XV, cap. 14),
что для восстановления его, то есть для исполнения важнейших и необходимейших
починок достаточно было девяти лет с половиною; но в другом месте (Ant.
lib., XX, cap. 8) тот же историк говорит, что к нему были прибавлены новые
здания, так что работы производились еще во времена Иисуса Христа и даже
многие годы после вознесения Его, то есть до правления Флора. Ирод, положив
основание новым зданиям, отправился в Рим (16 г. до Р. X.). Он хотел съездить
на поклон к Августу и взять своих сыновей. Он был очень хорошо принят императором
и весьма доволен воспитанием своих сыновей, привез их в Иудею и через несколько
времени женил. Старший Александр взял в супружество Глафиру, дочь Архелая,
царя каппадокийского, а Аристовул — Веренику, дочь Саломии, сестры Иродовой.
Александр (15 г. до Р. X.) и Аристовул своими добрыми качествами снискали
себе любовь иудеев, но не могли привлечь к себе сердца Саломии, потому
что были дети Мариамны, которую она ненавидела и погубила. Видя любовь
к себе народа, Александр и Аристовул думали, что нашли благоприятное время
выразить свое мнение о смерти матери. Они говорили с большим жаром, грозя
от времени до времени отомстить за эту несправедливость виновникам ее.
Эти угрозы относились к Фероре и Саломии, которые почитали необходимым
принять меры для предупреждения следствий этих речей и употребили хитрость,
чтобы заставить их говорить свободно. Их речи были пересказаны Ироду, которому
донесли, что грозят ему самому и что жизнь его не в безопасности, если
он не предупредит намерений своих сыновей. Ирод возымел против них сильное
подозрение и, чтобы смирить и испытать их, призвал к себе старшего сына
Антипатра, которого имел от первой жены, Дориды. Он дал ему особенное отделение
во дворце и возвысил над братьями на степень, которую давало право первородства.
Это отличие укололо обоих братьев, которые позволили себе говорить против
отца, чем Ирод был сильно раздражен. Антипатр, старательно замечавший все,
чем его братья приносили неудовольствие отцу, не упускал ни одного случая,
чтобы еще более раздражить его против них. Этим он хотел отомстить за бесчестие
своей матери, которую Ирод отпустил, чтобы вступить в брак с Мариам-ною,
и в то же время проложить себе путь к престолу. Ирод, по-видимому, благоприятствовал
видам Антипатра, и зная что Агриппа, правитель азийских провинций, скоро
оставит свою область, отправился к нему с Антипатром и просил его взять
последнего под свое покровительство и увезти с собой в Рим. Это было очень
выгодно для Антипатра, потому что Агриппа был зять и любимец Августа; поэтому
Антипатр был весьма хорошо принят в Риме; в короткое время он снискал милость
императора и дружбу знатнейших придворных. Во время пребывания в Риме он
не переставал хитрыми письмами раздражать отца против Александра и Аристовула.
Ирод, всегда подозревавший дурное отношение последних и более чем когда-либо
недовольный их поведением, принудил их отправиться с собой в Италию, чтобы
они, перед лицом Августа, отвечали на все обвинения, которые он составил
против них. Они нашли императора в Аквилее; Ирод изложил перед ним все
свои жалобы и между прочим обвинил их в неуважении к нему и в намерении
отравить его. Август рассмотрел обвинения и, убежденный в их невинности,
примирил их с отцом. После чего они возвратились в Иерусалим, где Ирод,
собрав народ во храме, дал отчет в своем путешествии и объявил, что вследствие
позволения Августа назначает своего старшего сына Антипатра своим преемником
на престоле иудейском, а двух других сыновей — преемниками их брата. Но
мир и согласие между Иродом и его сыновьями не долго продолжались. Этому
воспрепятствовал Антипатр, видевший в том свою пользу и вспомоществуемый
Саломией и Феророй, также старавшимися возбудить в сердце Ирода подозрения,
которые он имел некогда против сыновей Мариамны. Он почел их виновными
в заговоре против него; чтобы яснее раскрыть дело, приказал предать пытке
ближайших поверенных своих сыновей. Мучения заставили некоторых сказать
ложь, и Александр был обвинен в заговоре, в котором был совершенно не виноват,
и брошен в тюрьму (9 г. до Р. X.). Невинный Александр, оскорбленный этим
поступком, желая отомстить своим врагам, послал из тюрьмы к отцу четыре
бумаги, содержавшие проекты химерического заговора, в котором давалось
большое участие Фероре и Саломии; в нем были замешаны два главных министра
Ирода. Это открытие, несмотря на всю свою ложность, привело Ирода в такое
страшное беспокойство, гнев и ярость, что он наполнил дворец кровью самых
искренних друзей и самых верных слуг. Архелай, царь каппадокийский, узнав
о страшном расстройстве двора Иродова, решился отправиться в Иерусалим
и восстановить спокойствие; он принимал большое участие в несчастии Александра,
своего зятя. Прибыв в Иудею (8 г. до Р. X.), он осведомился обо всех обвинениях,
возведенных на него. Узнав все, что против него говорили, он объявил, что
хочет взять назад свою дочь. Ирод был тронут этим решением и настоятельно
просил не доходить до такой крайности. Архелай, видя, что его притворство
получило успех, потребовал, чтобы все дело было исследовано спокойным умом,
и по просмотрении его показал, что Александр не так виновен, как думали
сначала. Подозрения Ирода уменьшились и почти совершенно прошли; после
этого уже легко было утишить те неудовольствия, которые были следствием
этих подозрений: наконец Архелай примирил Александра с Иродом и восстановил
спокойствие в семействе. После этого Ирод почел необходимым отправиться
в Рим, чтобы дать Августу отчет в этом примирении (7 г. до Р. X.). Он уже
предуведомил императора против своих сыновей; теперь надобно было объясниться
с ним. После возвращения он праздновал освящение возобновленного храма;
прошло уже девять лет с половиной, как началось его восстановление, и во
все это время работы производились с невероятным прилежанием; не щадили
ни денег для покупки необходимых материалов, ни работников для ускорения
работ. Здания, окружавшие храм, еще не были достроены, но храм и святилище
окончены совершенно. Ирод произвел торжественное освящение их. Между тем
подозрения Ирода против Александра и Аристовула снова начались и довели
его до последней крайности. Саломия и Ферора не переставай и действовать
к их погибели. Антипатр, видевший собственную пользу в этом, сделался одним
из главных обвинителей их. Они убедили Ирода, что Александр и Ари-стовул
ищут смерти его, не перестают действовать против него и уже приняли меры
спастись в какую-либо другую страну. Удостоверившись в последнем обвинении.
Ирод без труда поверил и другим, хотя доказательств не было; Александр
и Аристовул хотели удалиться только для избежания неудовольствий и огорчений,
которые они испытывали каждый день во дворце своего отца. Между тем Ирод
написал к Августу, прося позволения начать суд над своими сыновьями. Император
отвечал Ироду весьма обстоятельным письмом, в котором ясно показат, сколько
он принимает участия во всех огорчениях, причиняемых ему детьми, советовал
исследовать дело в сущности, созвать собрание в Берите в Финикии и пригласить
в него правителей соседних провинций говорил, что было бы очень кстати,
если бы Архелай, царь каппадокийский, присутствовал на этом судилище с
многими другими лицами, заслуживавшими и достойными уважения. Ирод постарался
сделать собрание на месте, указанном Августом. На нем присутствовали Сенций
Сатурнин, правитель Сирии, Волюмний, прокуратор той же провинции, и все
другие лица, означенные Августом, кроме Архелая, который не был приглашен,
потому что он был тесть Александра, а Ирод думал, что он не обвинит Александра,
но, напротив, постарается оправдать его. Перед этим-то собранием Ирод произнес
обвинительные пункты на своих сыновей; он обременил их столькими преступлениями,
защищал себя с такой убедительностью, что большая часть судей восстала
против обвиненных, и судили их достойными смерти. Выбор казни предоставили
Ироду; он послал их в Севасту и приказал удавить в темнице. Это обстоятельство
наполнило ужасом всю Иудею и заставило Августа сказать, что у Ирода лучше
быть поросенком, нежели сыном. Впрочем, удовлетворив своему гневу, Ирод
почувствовал сострадание к своим осиротевшим внукам, детям Александра и
Аристовула, и позаботился о воспитании их: Александр оставил два сына,
Тиграна и Александра; первый был царем Армении в царствование Тиверия;
участь второго неизвестна. Аристовул оставил три сына и две дочери; Ирод
особенно позаботился об одном из них, который царствовал после него и назывался
Иродом Аг-риппой; о нем-то говорится в Деяниях апостолов (12:1). С той
же заботливостью он воспитал одну из дочерей Аристовула, Иродиаду, которая,
через свою дочь Саломию, истребовала главу Иоанна Предтечи (Мк. 6:17 и
след.). Смерть сыновей не прекратила беспокойства Ирода; он хотел убедиться
в верности своих подданных клятвой, которой хотел обязать весь народ; и,
так как во всяком случае хотел польстить Августу, то желал, чтобы присягнули
также и императору. Мы уже говоршш, что он еще прежде домогался того же,
но тогда Гиллел и Шаммай воспротивились ему. Ученики Гиллела, принадлежавшие
к секте фарисеев, воспротивились теперь (6 г. до Р. X.), и более семи тысяч
решительно отказали в присяге императору и Ироду. Для защищения справедливости
своего поступка они указывали на закон, который запрещал признавать какого-либо
иноплеменного царя (Втор. 17:15). Раздраженный Ирод хотел победить их,
наложив штраф, но жена Фероры, не расположенная к Ироду, убеждавшему своего
брата бросить ее, воспользовалась этим случаем, чтобы снискать себе и своему
супругу любовь всей секты, заплатив штраф, наложенный на отказавшихся дать
присягу. Тогда фарисеи, бывшие самыми уважаемыми в народе учителями, распространили
пророчество, что престол царства Иудейского должен перейти из рода Иродова
в род Фероры; они утверждали, что это пророчество было сообразно с советом
Божиим, составленным прежде век. Народ, которому всегда хочется знать будущее,
обратил большое внимание на это предсказание. Ирод не был любим; поэтому
с тайным удовольствием помышляли, что верховная власть не долго останется
в его семействе. Эта радость заставила многих проговориться, что почтено
было началом возмущения. Саломия, которая была весьма привязана к интересам
своего брата Ирода, уведомила его обо всем происходившем; он пришел в страшный
гнев и в первые минуты ярости приказал схватить и умертвить многих фарисеев;
но и эти убийства не успокоили его. Он составил совет из всех лучших друзей,
к которым имел более доверия. Это собрание было созвано не для того, чтобы
дать совет, но чтобы изложить перед ним с жалобой все причины неудовольствий,
наносимых ему; поэтому Ирод восстал против жены Фероры, показывая, что
она была причиной всех волнений в его семействе и в государстве; он приказал
своему брату развестись с ней по закону и объявил, что если Ферора не оставит
ее, то он перестанет почитать его своим братом. Ферора, питавший сильную
любовь к своей жене, отвечал на все угрозы Ирода, что он не может оставить
своей супруги, что он очень любит ее и что заставить его жить без нее значило
бы осудить на смерть. Этот ответ раздражил Ирода в высочайшей степени,
который в гневе запретил Фероре являться ко двору, приказал Антипатру,
его матери Дориде и вообще всем придворным не иметь никакого сношения с
Феророй, его женой и даже его домом. Антипатр, за которым престол отца
был обеспечен смертью Александра и Аристовула, страдал невозможностью удовлетворить
своим честолюбивым желаниям. Неблагодарный и вероломный сын составил проект
ускорить смерть своего отца (4 г. до Р. X.) и для большего успеха почел
необходимым сообщить свой план Фероре, который в это время был крайне недоволен
Иродом. Они вместе избрали средство погубить последнего и решились употребить
яд. Составив проект, Ферора удалился в свою тетрархию, чтобы, во-первых,
найти здесь спокойствие, которым не мог наслаждаться при дворе Ирода, а
во-вторых, чтобы лучше скрыть исполнение своего черного замысла. Отправляясь
из Иерусалима, он поклялся, что не возвратится до тех пор, пока живет брат
его Ирод. Но в скором времени он был поражен болезнью, которая свела его
в могилу. Ирод посетил его во время этой болезни и старался утешениями
облегчить его страдания. В то время, когда Ферора отправился в свою тетрархию
(3 г. до Р. X.), Антипатр притворился, будто Август требует его в Рим,
чтобы устранить от Ирода всякое подозрение в замысле с Феророй. Но этот
замысел был скоро открыт. После смерти Фероры два отпущенника его открыли
Ироду причину смерти его брата и сказали, что он был отравлен своей женой.
Нельзя было не видеть, что этот плачевный поступок принадлежит ей; но при
разных исследованиях, для открытия истины этого отравления, открыли замысел
Анти-патра с Феророю против Ирода. Узнали, что яд был приготовлен александрийским
медиком, братом Антифила и поверенным Антипатра. Этот отравитель сам привез
яд в Иерусалим и отдал его Февдиону, брату Дориды. Последний взялся доставить
его Фероре, который должен был отравить Ирода. Узнав эти подробности по
добровольному сознанию свидетелей или через пытку, Ирод послал отыскать
вдову своего брата; она созналась, что этот яд был отдан ей на хранение,
что Ферора, обвороженный добротой своего брата Ирода, приказал ей бросить
яд в огонь, что она бросила его немедленно, оставив частицу для случая.
Когда все эти подробности были объяснены, тогда легко открылось участие
Антипатра в этом замысле. Антипатр не знал ничего о происходившим во все
время пребывания своего в Риме. Но лишь только прибыл в Иудею, отец приказал
остановить его и взять под стражу; процесс над ним произведен был правителем
Сирии. Когда доказательства его преступного замысла были рассмотрены, он
был осужден на смерть, приговор утвержден Августом и в скором времени исполнен.
Нам остается еще упомянуть о четырнадцати тысячах невинных младенцев, убитых
Иродом за Христа. Он почти не переживал этого последнего акта своей жестокости.
С некоторого времени нечестивый царь страдал перемежающейся лихорадкой,
которая пожирала его внутренности, что возбуждало в нем всепожирающий голод,
которого он не мог удовлетворить ничем. Раны, изъязвившие его внутренности,
так мучили его, что он не имел покоя ни днем, ни ночью, весь желудок сгнил
и кишел червями, которые, казалось, выходили из неисчерпаемого источника.
Все приближавшиеся к нему ясно видели, что такое скопление жесточайших
страданий было справедливым наказанием небесного правосудия и видимым знаком,
что рука Бо-жия тяготела над его головой, чтобы дать ему почувствовать
часть тех мучений, которые он заставил претерпеть столько невинных. Но
все эти бедствия были ничто в сравнении с мучениями его души. Он впал в
такое меланхолическое раздраженное состояние, что никто не смел приблизиться
к нему, и умертвил бы себя не однажды, если бы ему не воспрепятствовали.
Его ярость еще более увеличилась от той мысли, что его подданные будут
радоваться его смерти и, вместо того, чтобы свидетельствовать ту же печаль
по нему, которую показывали другим своим монархам, вместо пролития слез
на могиле и тридцатидневного траура, установят годичное торжество, как
будто снискали свободу и избавились от невыносимого тирана. Эта мысль не
давала ему покоя; он решился переменить эту мнимую радость в настоящие
слезы и для этого принял такое варварское решение, которое едва ли когда-либо
приходило в голову тирана. Ирод повелел всем вельможам своего царства прибыть
в Иерихон, где находился при смерти. Лишь только они прибыли, он запер
их в ипподроме и, призвав свою сестру Соломию и шурина Алексаса, заклинал
их всей своей любовью погубить все это знаменитое собрание в самую минуту
его смерти, для того чтобы не оставалось в его царстве никого, кто не проливал
бы слез. Саломия и Алексас обещали ему все, что он требовал. Наконец в
страшных страданиях он испустил дух в ноябре первого года от Рождества
Христова. Ему было около семидесяти лет, и царствовал он тридцать семь
лет со времени смерти Антигона, то есть со времени вступления на престол,
а не с того, когда римляне провозгласили его царем. После смерти его Саломия
и Алексас даровали свободу заключенным в ипподроме, не открыв им даже намерений
Ирода по случаю этого ареста. Преемник его Архелай устроил ему великолепные
похороны. Так как семейство Ирода Великого было весьма многочисленно, то
мы считаем нужным указать имена жен его и некоторых из детей. Первая его
супруга Дорида была матерью Антипатра. Вторая была Мариамна, сестра Арис-товула
III, мать Александра и Аристовула, третья Мариамна, дочь священника Симона,
имевшая от него Ирода, иначе Филиппа, супруга Иродиа-ды; четвертая Паллада,
от которой имел Фасаила, пятая Федра, родившая дочь Роксану, шестая Малфакия,
от которой имел Архелая, наследовавшего престол его в качестве тетрарха
иудейского; седьмая Клеопатра, которая имела Филиппа, тетрарха иту-рейского
и трахонитидского; восьмая Маттарея, самаритянка; девятая Ел-пида, родившая
ему дочь Саломию.
Впрочем, мы представляем здесь родословную таблицу его потомства, чтобы
яснее видеть, в каком отношении родства находились к Ироду лица, упоминаемые
в Священном Писании.
Во время болезни Ирод сделал духовное завещание; он назначил своим преемником
Архелая, утвердил Антипу тетрархом галилейским, Филиппу дал Трахонитиду,
а своей сестре Са-ломии города Иамнию, Азот и другие, с пятьюдесятью тысячами
серебряных монет в благодарность за верность и любовь ее. Назначил большие
суммы и другим своим родственникам, как наличными деньгами, так и годовыми
доходами; подарил Августу свою золотую и серебряную посуду, драгоценную
мебель, десять миллионов серебряных монет и пять миллионов императрице
и некоторым из своих римских друзей. Наконец, разделил остальные суммы,
земли и доходы между своими детьми и внуками. В конце царствования Ирода
Великого родился Иисус Христос, Мессия, обетованный патриархам, возвещенный
пророками. Замечательно, что самое царствование Ирода показывало близкое
явление обетованного Мессии. Патриарх Иаков предсказал (Быт. 49:10), что
скипетр не будет отнят от Иуды и что из его потомства будут происходить
вожди народа, пока не придет Спаситель. Все древние иудеи относили это
пророчество к Мессии. Итак, когда власть, вверенная дому Иуды, была отнята
от него римлянами и отдана Ироду, идумеянину, совершенно не принадлежавшему
к роду Иакова, тогда это было ясным предзнаменованием, что время пришествия
Мессии близко. Кроме того, семьдесят седмин, возвещенных Даниилом (9:24
и след.), в конце которых должен был явиться Мессия, приближались к концу,
и сами иудеи понимали это. Итак, по мудрому распоряжению Божественного
промысла, Ирод воссел на престол иудейский в конце семидесяти седмин, возвещенных
Даниилом. Как верен Бог в исполнении своих бедствований! Ирод, принужденный
удалиться из Иерусалима, отправляется в Рим. Он думает испросить иудейский
престол не себе, но другому. Было бы несправедливо дать его иноплеменнику
при жизни царской фамилии. Это было противно и законам, и постоянной практике
римлян. Но от вечности определено было, чтобы в это время скипетр был отнят
от Иуды и дан в руки иноплеменнику, потому что приближалось время явления
Христа. Это небесное определение не могло не исполниться: скорее прошли
бы небо и земля. В то время, когда Ирод приходил в Рим, здесь верховную
власть держит в руках Антоний; Ирод просит скипетра для Аристовула, Антоний
дает
его ему самому. Сколько должно было совершиться событий, чтобы свети все
обстоятельства к этому концу! Как велико всемогущество Господа! Как дивна
верность обетовании Его! «Господи, Боже сил! кто силен, как Ты, Господи?
И истина Твоя окрест Тебя» (Пс. 88:9).