БИБЛЕЙСКО- БИОГРАФИЧЕСКИЙ  СЛОВАРЬ Словарь содержит 80000 слов-терминов

ИГНАТИЙ БОГОНОСЕЦ

. О жизни св. Игнатия, предшествовавшей его

обращению и епископству, нет достоверных сведений. В его посланиях нередко

встречается восточный колорит, который многих критиков заставлял думать,

что св. Игнатий был по происхождению сириянин. Но историк Никифор утверждает,

что он был родом иудеем, и выдает его за то евангельское дитя, которое

Иисус Христос взял на руки, говоря своим ученикам: «Если не обратитесь

и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное». Святой же Златоуст

уверяет, что св. Игнатий никогда не видел Иисуса Христа, а Златоуст жил

в Антиохии и, следовательно, достоверно мог знать о жизни святого епископа

этого города. Несомненно то, что св. Игнатий был очень известен апостолам

Христовым; известно, что он вместе со святым Поликарпом, епископом Смирнским,

был учеником Иоанна Богослова. Сколько уроков святости, ревности и мужества

он должен был вынести из такой школы! И действительно, он оказался учеником,

достойным учителя; по свидетельству св. Златоуста (в похвальном слове св.

Игнатию), никто лучше его не выразил в себе епископских добродетелей, начертанных

св. Павлом. О его добродетели и знаниях можно судить по тому выбору, по

которому апостолы поставили его правителем церкви Антиохийской, столицы

христианского Востока (около 68 г. от Р. X.), и по той славе, с которой

он управлял ею в продолжении сорока лет среди окружавших ее опасностей

со стороны иудеев и язычников. Вся Сирийская церковь находилась под его

управлением, и мы видим, что он признавал себя ее пастырем, когда поручает

ее молитвам верных в своих письмах, которые почти все оканчиваются следующими

словами: «Молитесь о церкви Сирийской, к которой я недостоин принадлежать

и которой пастырь есть Бог». Таковы были его заботы и его попечение, когда

в 95 г. началось гонение Домициана. Оно простерлось и на Восток, и св.

Игнатий понял, что настала минута опасности. Он противостал как опытный

и рассудительный кормчий этим волнениям неприязненной власти, и, чтобы

собрать все свои силы, он предался молитве и посту, поддерживая верных

своим примером и своими неутомимыми поучениями. Наконец он так тщательно

охранял свое стадо, что даже самые слабые овцы не были отняты у него. Неописанная

радость была в Антиохии, когда узнали, что жестокость Домициана ускорила

его погибель и что Церковь Божия освободилась от преследователя. Св. Игнатий,

который во время борьбы должен был более всех делать и страдать, печалился,

когда настал мир. Без сомнения, он чувствовал и живо разделял радость своих

детей, но в то же время он печалился о том, что не удостоился мученического

венца. Такие труды, переносимые с таким мужеством, показались ему недостаточными

для воина Христова без пожертвования своей жизнью. Впрочем, он узнал, что

его учитель, св. апостол Иоанн, получил в этом преследовании славу мученика,

и это еще более усилило его любовь к нему. Между тем св. Игнатий не переставал

бодрствовать и действовать со свойственными ему ревностью и любовью, нисколько

не предаваясь покою, но всегда оберегая стадо от рождавшихся ересей, которые

силились подорвать веру и христианскую любовь, сея раздоры между верными

их пастырями. Св. Игнатий противостоял всем нововведениям, с силой поддерживая

учение апостольское, громогласно возвещая, «что ему должны следовать и

епископы, и пресвитеры». Подобными трудами он старался получить от Бога

венец мученичества, постоянный предмет его желаний; и Бог снизошел к такой

пламенной любви. Нерва, мирное царствование которого обещало Церкви благоденствие,

не царствовал и года и имел преемником Траяна (98 г. от Р. X.). Эдикт нового

императора против тайных обществ послужил новым предлогом к преследованию

христиан. Сам Траян, несмотря на свои хорошие качества, сделался преследователем,

чтобы почтить своих богов, которым он безумно считал себя обязанным победами,

одержанными им над даками и скифами в 101 и 105 гг. Решившись восторжествовать

над парфянами, Траян отправился на Восток и в начале 107 г. прибыл в Анти-охию.

Желая истребить всех христиан этой великой Церкви в лице их пастыря, он

приказал привести к себе Игнатия, прозванного Богоносцем (Феофором). Св.

пастырь, боясь за свое стадо, поспешил предстать пред ним. ИМПЕРАТОР: «Итак,

это ты, злой демон, осмеливаешься не повиноваться моим повелениям и убеждать

других погибать жалким образом?» ИГНАТИЙ: «Никто не называет Богоносца

злым демоном». ИМПЕРАТОР: «Кто Богоносец?» ИГНАТИЙ: «Тот, кто носит в своем

сердце Иисуса Христа». ИМПЕРАТОР: «Итак, ты думаешь, что мы не имеем богов

в своих сердцах, которые сражаются вместе с нами против врагов?» ИГНАТИЙ:

«Увы! Ты называешь богами народных демонов! Только один Бог, создавший

небо и землю и все, что на них и в них содержится. Только один Иисус Христос,

Единородный Сын Божий, Которого царством я дышу. Если бы ты, император,

знал Его, то твоя порфира, твой венец, твой царский престол были бы лучше

обеспечены». ИМПЕРАТОР: «Ты говоришь о Том, Который был распят при Пон-тийском

Пилате?» ИГНАТИЙ: «О Том, Который распял мой грех вместе с виновником его

и Который повергает всю злобу демонов под ноги носящим Его в своем сердце».

ИМПЕРАТОР: «Итак, ты носишь в себе Распятого?» ИГНАТИЙ: «Да, ибо Он написал:

«вселюсь в них». Траян ничего в этом не понял и произнес следующее решение:

«Мы повелеваем, чтобы Игнатий, который говорит, что носит в себе Распятого,

был закован в цепи и приведен солдатами в Рим на травлю зверями для удовольствия

народа». Св. Игнатий, выслушав смертный приговор, воскликнул с радостью:

«Благодарю Тебя, Господи, что Ты удостоил меня этого свидетельства совершенной

любви, чтобы я был окован цепями, как твой апостол Павел!» Любовь к мученичеству

привела его в священный восторг; он сам возложил на себя цепи, плача от

радости и молясь за свою церковь, и предался солдатам, которые обязаны

были отвести его в Рим. Он с радостью вышел из Антиохии, надеясь наконец

увидеть ту цветущую Римскую церковь, которую он столько раз просил у Бога

видеть, каким бы то ни было образом, и оставляя церкви Сирийской вместо

себя епископом Самого Господа Иисуса Христа, как он сам говорил. Отправившись,

таким образом, он прибыл в Селевкию, где вышел на берег с десятью солдатами

и тремя своими учениками, Ревом, Агафоклом и Филоном, описавшими его мученическую

кончину. Сначала корабль должен был плыть вдоль берегов Малой Азии, но

избрали длиннейшую дорогу. Может быть, хотели во многих странах показать

учителя и начальника церкви Восточной и чрез это распространить страх.

Но вид св. Игнатия служил, напротив, утешением и укреплением многих церквей.

Со всех сторон стекались видеть это величественное зрелище и наслаждаться

прекрасною рекою истекавшею из уст его (Муч. Игн.). После больших трудов

они прибыли к Смирне. Св. Игнатий поспешил выйти на берег, чтобы обнять

св. Поликарпа, старинного своего друга. Будучи приведен к нему, он принес

с собой духовную радость и, величаясь своими цепями, заклинал его споспешествовать

с другими церквами его мученичеству. Все церкви этой провинции, лишь только

узнали о его прибытии, тотчас послали к нему послов; и сам Траян, шедший

против парфян со всем римским великолепием, не был сопровождаем таким триумфом,

как тот, которого он послал в Рим, чтобы доставить удовольствие народу.

Церковь Ефесская послала к нему Онисима, своего епископа (некоторые почитают

его учеником апостола Павла), с главнейшими из своего духовенства. Димас,

епископ Магнезии на Меандре, пришел сюда с двумя пресвитерами и одним дьяконом.

Поливий, епископ Тралльский, представлял здесь свою церковь. Св. Игнатий,

для засвидетельствования своей благодарности этим трем церквам, написал

к ним послания, которые и отдал послам. Что может сравниться с этим зрелищем?

Епископ в цепях, окруженный стражей, на пути к смерти сохраняет все спокойствие

духа и спокойно пишет наставления, превышающие обыкновенный гений! Этот

епископ, св. Игнатий, преемник апостолов, представитель и изъяснитель их

учения, сам апостол и учитель просвещенного им Востока, приближаясь теперь

к Западу, просияет еще более, не так, как солнце, говорит Иоанн Златоуст,

которое, заходя, меркнет и ведет за собой глубокую ночь. Все, что можно

было бы сказать, весьма слабо показывало бы его; только в его посланиях

должно «видеть в совершенном свете эту великую душу». В них ясно видны

сладость и помазание св. Павла, его отеческое сердце, его пламенное слово,

даже те обороты языка, которым выучивает не язык человеческий, но Дух Божий,

благодать Которого св. Игнатий получил изобильно. Все его послания, подобно

Павловым, начинаются длинными приветствиями; слог его следует более внушениям

пламенной любви, нежели правилам грамматики. Во многих местах ясно видно,

что язык его не имеет ни той легкости, ни той силы, которые были бы необходимы

для достижения высоты его мыслей; но даже сквозь эти облака прорываются

возвышенность, живость, огонь, духовная красота удивительная. Часто его

глубокая душа вся проникается любовью, и тогда она употребляет слова нежные,

сладкие, проницающие, говорит как мать своим детям. «Я получил ваше посольство

в лице Онисима, вашего епископа, человека невыразимой любви. Молю Бога,

чтобы вы любили его во Иисусе Христе, и все были подобны ему. Да будет

благословен Тот, Кто дал его вам, которые столь достойны его!.. Я охотно

отдал бы свою жизнь за вас и за тех, которых вы прислали для славы Божией

в Смирну, откуда я пишу к вам. Благодарю Бога; люблю Поликарпа, как люблю

вас. Вспоминайте обо мне, как Иисус Христос о вас. Молитесь за церковь

Сирийскую, откуда влекут меня окованного в Рим», и проч. То проникается

смирением, покорностью, исторгающими слезы: «Я не хочу повелевать вам,

как будто я что-либо значу; ибо хотя я очищен именем Иисуса Христа, но

еще несовершен; я только начинаю быть учеником; посему и говорю вам, таким

же учителям, как и я... Я знаю, кто я и к кому пишу; я осужденный, вы нашли

милосердие; я в опасности, вы утвердились в милости. И в оковах я не стою

одного из вас, свободных. Я знаю, что вы не возгордитесь, ибо имеете в

себе Иисуса Христа; и когда я вас хвалю, вы смущаетесь». То вырывается

пламень желания отойти к Богу путем мученичества. «Для Иисуса Христа я

ношу цепи, эти духовные перлы. О! Если бы я мог воскреснуть с ними вашими

молитвами! Удостоенный чести носить имя божественного достоинства, я воспеваю

славу церквей в моих оковах и желаю им единения Иисуса Христа и Отца...

чрез которое мы претерпим все оскорбления князя века сего и спасемся на

лоно Божие». Но одно чувство господствует здесь над всеми другими; это

чувство есть ревность к согласию и ужас к ересям, которые, как мы сказали

выше, начали здесь распространяться. «Вы должны споспешествовать воле епископа,

как и делаете. Ибо ваш знаменитый клир, достойный Бога, согласен с вашим

епископом, как струны лиры; и ваше единение составляет удивительный гимн

во славу Иисуса Христа». Св. Игнатий постоянно обращается к этой мысли

и постоянно повторяет ее с большой силой, так что справедливо назван апостолом

единения. Очевидно, что мы не входим в сущность удивительного учения этих

посланий; для этого должно было бы выписать их в полноте. Все в них исполнено

ума, но ума глубокого, над которым надобно подумать, чтобы раскрыть и понять.

Без преувеличения можно сказать, что после Священного Писания христиане

не имеют ничего драгоценнейшего. Из Смирны св. Игнатий написал послание

в Рим. Между тем св. Игнатий, понужденный, отправился в море и прибыл в

Троаду, построенную на развалинах древней Трои, где посетил его епископ

Филадельфийский. Отсюда он написал послание к церквам Филадельфийской,

Смирнской и св. Поликарпу. В этих трех посланиях господствует тот же дух,

которым исполнены и предыдущие. Игнатий хотел также писать и к другим Азийским

церквам; но стражи принудили его сесть на корабль и отправиться в Неаполь

Македонский. Итак, он удовольствовался только посланием к св. Поликарпу

и просил его писать к нему. В этом послании он дает св. Поликарпу советы,

подобные тем, которые давал Павел Тимофею. Вот и все семь посланий св.

Игнатия, известные во всей древности: к Ефесянам, Магнезианам, Траллианам,

Римлянам, Филадельфийцам, Смирнянам и св. Поликарпу. С тех пор он всенародно

читался в Азийских церквах. Св. Игнатий, переправившись через море из Троады

в Неаполь, прибыл в Филиппы и прошел всю Македонию, до Епидамна, иначе

Дураццо, на берегах Адриатического моря. Здесь он сел на корабль и отправился

в Тосканское море. Находясь в виду Пуццол, он хотел, следуя примеру апостола

Павла, выйти на берег, но встречный ветер воспрепятствовал этому. Потом

ветер был благоприятен целые сутки, и они прибыли в Порт, при устье Тибра.

Товарищи св. Игнатия соболезновали о том, что он скоро будет разлучен с

ними; а он печалился о медленности, с которой оставлял этот мир и отходил

к Богу. Из Порта они прибыли в Рим; и лишь только распространился слух

о прибытии св. мученика, как тотчас верные стеклись к нему, полные боязни

и радости. Они радовались чести иметь с собой св. Игнатия, но и знали,

что он приведен на смерть. Он наложил обет молчания на некоторых увлеченных

ревностью и говоривших, что надобно усмирить неверный народ, чтобы он не

требовал погибели праведника. Он узнал их сначала духом, приветствовал

всех, просил их иметь к нему любовь и не препятствовать его блаженству

отойти ко Господу, говоря им еще более, чем в своем письме к римлянам.

Он стал на колени со всеми братьями и молил Сына Божия о церквах, о прекращении

гонения, о взаимной любви верных; потом он поспешно приведен был в амфитеатр

и тотчас брошен зверям, по причине языческого торжества, называвшегося

римлянами сигилларией. Народ в большом множестве стекся к этому зрелищу,

и звери были столь жестоки, что тотчас пожрали св. мученика. От тела его

осталось только несколько больших костей, и, следуя его желанию, никто

не был обязан собрать его святые останки. Небольшое их количество было

завернуто в полотно и отнесено в Антиохию как неоцененное сокровище и было

великим утешением верных во всех местах, где они проходили, эти драгоценные

останки. Они были положены в сосуд и погребены на кладбище близ ворот Дафны.

Написавшие историю мученичества св. Игнатия оканчивают ее таким образом:

«Это произошло тринадцатого январских календ, в консульство Суры и Сенекиона

во второй раз, в 107 г. от Р. X. Мы сами, в слезах, были зрителями этого;

а в доме мы бодрствовали всю ночь, с многими молитвами и коленопреклонением

просили Бога укрепить нас в нашей слабости, размышляя о происходившем.

Мы уснули немного, и некоторые видели св. Игнатия, как бы пришедшего вдруг

и обнимавшего нас; другие как бы молящегося за нас и, вышедши из тягостного

труда, представлявшегося Господу с великим дерзновением и многою славой.

Это видение исполнило нас радостью. Таким образом, прославляя Бога и величая

святого, мы объявили вам день и год его мученичества для того, чтобы мы,

собираясь в это же самое время, получили часть с этим благородным атлетом,

прославляя в его памяти Господа нашего Иисуса Христа». Память его празднуется

церковью 20 декабря, а перенесение мощей 29 января.