БИБЛЕЙСКО- БИОГРАФИЧЕСКИЙ  СЛОВАРЬ Словарь содержит 80000 слов-терминов

ЕСФИРЬ

, дочь Абигаила или Аминадава, из колена Вениаминова,

взошла на персидский престол при стечении самых чудных обстоятельств. Ассуир,

царь персидский, в третий год своего царствования, желая показать свои

богатства народам, дал приближенным своим великолепный пир, роскошь и пышность

которого были неслыханные. На этом пиру были все замечательнейшие люди

царства Вавилонского, все вельможи двора, все сатрапы и начальники областей.

Праздник продолжался 180 дней. Не довольствуясь этим, могущественный монарх

решился еще в великолепных садах своих открыть праздник для жителей Сузы;

и этот праздник продолжался 7 дней. В это время также и Астинь, или Васфи,

супруга Ассуира, давала в своих дворцах пиры, которые отличались такой

же роскошью и великолепием. Никогда ничто не равнялось им. Великолепные

занавеси самых разнообразных цветов, поддерживаемые льняными червлеными

шнурками на слоновых кольцах, прикрепленных к мраморным колоннам, предохраняли

от солнечного зноя и пропускали приятный свет. Золотые и серебряные кровати

симметрично расставлены были на полу, сделанном из порфира и белого мрамора,

украшенном удивительными рисунками. Чаши и весь столовый сервиз блистали

золотом и драгоценными камнями. За каждым столом был один из придворных,

которому дано было приказание не жалеть ничего для угощения. Праздник был

самый великолепный, вино лилось рекой, гости ликовали. В седьмой и последний

день торжества царь, разгоряченный вином, приказал привести свою супругу,

украшенную диадемой, чтобы показать ее своим подданным, потому что она

была прекрасна. Но Астинь, считая недостойным для царицы и унизительным

для женской чести, по восточному обыкновению, явиться среди этого веселого

собрания, отказалась исполнить волю своего супруга-царя. Оскорбленный таким

публичным непослушанием, Ассуир решился отвергнуть свою жену и представил

это на решение верховного совета. По решению совета этот поступок царицы

уполномочивал и других жен не слушаться своих мужей. Представив такие гибельные

следствия от этого непослушания Астинь, совет согласился на развод царя

с женой; и вскоре указ возвестил вавилонским подданным об этом и был включен

в состав народных законов. Но спустя немного времени Ассуир раскаялся в

том, что строго поступил со своей супругой, и хотел возвратить своей несчастной

супруге честь и царское достоинство. Но советники отвратили его от такого

намерения, представляя ему те неудовольствия, какие повлечет за собой нарушение

царского указа (указ, скрепленный царской печатью и одобренный верховным

советом, считался неизменяемым по законам мидийс-ким и персидским). Вельможи

предложили своему монарху собрать со всего царства самых красивых девиц,

чтобы из них он мог выбрать себе супругу и сделать ее царицей вместо Астинь.

Мнение это было принято, и тотчас было приступлено к его исполнению. В

числе девиц, собранных во дворце Гаием (или Егеем), евнухом, была одна

иудеянка, чудной красоты, по имени Едисса (или Гадасса; мирта), дочь Аминадава.

Ее представил ко двору один из привратников, дядя Едиссы Мардохей, который

после смерти ее родителей взял к себе юную племянницу и воспитал как дочь.

По прошествии года, когда приложено было все попечение о возвышении прелестей

собранных девиц, они предстали пред своим царственным женихом, и иудейская

красавица взяла верх над своими сверстницами. Ей дали новое имя Есфирь

(сокровенная) и снабдили всем, что необходимо для величия будущей царицы;

к услугам Есфири назначены были семь ее сверстниц. Наконец сила ее обворожительной

красоты была так велика, что Ассуир сам возложил на нее венец и торжественно

провозгласил ее своей супругой к концу четвертого года царствования своего.

Великолепные торжества следовали за этой свадьбой, и царь, по случаю брака,

излил многие милости на своих подданных, милости, достойные его царского

величия. Между тем Мардохей не терял из виду свою питомицу и не пропускал

случая давать ей полезные советы. Около этого времени два евнуха составили

заговор на жизнь царя. Мардохей узнал о заговоре и поспешил передать эту

весть племяннице; Есфирь не замедлила рассказать все это своему супругу,

открывши, между прочим, от кого она узнала. Впрочем, Есфирь не сказала,

что это ее родственник, потому что Мардохей строго запретил ей объявлять

свое происхождение. Злоумышленники были схвачены и, по сознании в преступлении,

повешены, а поступок Мардохея записан был в памятную книгу. В это время

при дворе персидском вошел на высшую степень могущества Аман, родом амаликитянин.

Ассуир до того простер к нему свою привязанность, что приказал каждому,

встречающемуся с его любимцем, преклонять перед ним колена. Эта почесть,

смешная, если не нечестивая, не казалась странной при дворе царя персидского,

где рабство находило свое основание в деспотизме. Мардохей, который считал

подобное поклонение идолопоклонством, отказался исполнять это приказание

царя и не кланялся гордому любимцу. Можно себе представить, каков был гнев

этого временщика, когда он узнал о твердости израильтянина. Гордый честолюбец

поклялся за это отомстить самым страшным образом. Он решился выхлопотать

у царя позволение истребить всех иудеев, на всем пространстве империи в

один день. С этим намерением Аман явился к царю и начал клеветать на иудеев.

Он говорил, что эта нация, живя в городах его империи, приносит больше

вреда, чем пользы, что она, пользуясь своими законами, не подчиняется власти

царя и не слушается его повелений. Но Ассуир не мог по этим пустым причинам

истребить целый народ. Хитрый любимец прибег к другому средству, угадав,

что царь не соглашается на это, боясь вреда, какой может понести государство

от потери такого числа подданных. Для восполнения этих убытков Аман предложил

внести в казну своих 10 тыс. талантов серебра. Обманутый этим мнимым бескорыстием,

царь принял бесчеловечное предложение и подписал указ об истреблении иудеев.

Облеченный такой страшной властью, Аман решился назначить время для кровавого

истребления ненавистного ему народа. Жребий пал на 14-й день месяца Адара,

который назначен был днем истребления. Указ царя разослан был по всей империи.

Этот страшный и неожиданный удар поразил отчаянием сердца всех израильтян.

Отныне они считали себя жертвами, обреченными неизбежной смерти. Не было

конца стенаниям несчастных, воссылавших пламенные молитвы к Богу Спасителю.

Какова же была печаль того, кто сделался невольной причиной этого бедствия

иудеев. При виде страшного указа, объявленного в Сузах, Мардохей разодрал

свою одежду, облекся во вретище, посыпал пеплом главу свою, с горькими

воплями ходил по улицам города и в этом расстроенном виде явился ко двору.

Есфирь, узнав о печальном состоянии своего дяди, послала к нему платье,

чтобы он прилично одетым мог войти во дворец. Мардохей отказался принять

его, дал знать царице о том, что происходит, и заклинал ее идти к царю

и остановить исполнение жестокого указа. Есфирь отвечала, что по закону

никто не смеет приближаться к престолу, если не будет позван. Дядя требовал.

«Думаешь ли ты, — говорил он, — что только ты одна переживешь истребление

всех иудеев, потому что ты во дворце царевом? Не надейся; если ты будешь

молчать в этом решительном обстоятельстве, Бог спасет свой, народ другими

средствами, а ты, ты погибнешь и дом твоего отца. И кто знает, может быть,

Бог, возвысив тебя до царского достоинства, избрал тебя орудием для предотвращения

угрожающего ныне нам несчастья? Вспомни дни своего ничтожества, когда я

воспитывал тебя у себя; обратись к Богу, иди умолять царя и спаси нас от

смерти!» Есфирь не противоречила более. Она сказала, что для спасения своего

народа готова погибнуть; приказала Мардохею собрать иудеев, живущих в столице,

и молиться о ней три дня, сама же она наложила на себя пост и с горькими

слезами молилась Богу. Растерзанная горестью царица просила Бога отцов

своих, чтобы Он освободил их от предстоящей опасности, потому что, кроме

Его, у них нет никакой другой помощи. «Господи мой! — восклицала она, обливаясь

потоками слез. — Ты один Царь наш; помоги мне, одинокой и не имеющей помощника,

кроме Тебя; ибо беда моя близ меня. Я слышала, Господи, от отца моего,

в родном колене моем, что Ты, Господи, избрал себе Израиля из всех народов

и отцов наших из всех предков их в наследие вечное, и сделал для них то,

о чем говорил им. И ныне мы согрешили пред Тобою, и предал Ты нас в руки

врагов наших за то, что мы славили богов их: праведен Ты, Господи! А ныне

они не удовольствовались горьким рабством нашим, но положили руки свои

в руки идолов своих, чтобы ниспровергнуть заповедь уст Твоих, и истребить

наследие Твое, и заградить уста воспевающих Тебя, и погасить славу храма

Твоего и жертвенника Твоего, и отверзть уста народов на прославление тщетных

богов, и царю плотскому величаться вовек. Не предай. Господи, скипетра

Твоего богам несуществующим, и пусть не радуются падению нашему, но обрати

замысел их на них самих: наветчика же против нас предай позору. Помяни,

Господи, яви Себя нам во время скорби нашей и дай мне мужество. Царь богов

и Владыка всякого начальства! даруй устам моим слово благоприятное пред

этим львом и исполни сердце его ненавистью к преследующему нас, на погибель

ему и единомышленникам его; нас же избавь рукою Твоею и помоги мне, одинокой

и не имеющей помощника, кроме Тебя, Господи. Ты имеешь ведение всего и

знаешь, что я ненавижу славу беззаконных и гнушаюсь ложа необрезанных и

всякого иноплеменника; Ты знаешь необходимость мою, что я гнушаюсь знака

гордости моей, который бывает на голове моей во дни появления моего, гнушаюсь

его, как одежды, оскверненной кровью, и не ношу его во дни уединения моего.

И не вкушала раба Твоя от трапезы Амана и не дорожила пиром царским, и

не пила вина идоложертвенного, и не веселилась раба Твоя со дня перемены

судьбы моей доныне, кроме как о Тебе, Господи Боже Авраамов. Боже, имеющий

силу над всеми! услышь голос безнадежных, и спаси нас от руки злоумышляющих,

и избавь меня от страха моего» (Есф. 4:17). В третий день Есфирь окончила

свой пост и решилась идти к царю. Когда наступило время, приняв веселый

вид, она оделась в великолепную одежду; потом взяла двух служанок, из которых

одна должна была поддерживать свою слабую госпожу, а другая нести ее платье,

и с сердцем, полным страха и опасения, отправилась к своему царственному

супругу; перешедши с поспешностью комнаты царя, Есфирь наконец предстала

пред своим повелителем. При виде своей супруги взор царя засверкал гневом.

Лицо страждущей царицы покрылось смертной бледностью, и, пораженная им

как громом, она пошатнулась и упала на руки своих служанок. Видя такой

испуг своей любимой супруги, царь смягчился. Он тотчас встал со своего

трона, подошел к испуганной царице, взял ее в объятия, держал, пока она

не пришла в себя, и утешал ее ласковыми словами, говоря с нежностью: «Есфирь,

что с тобой? Я твой брат, не страшись; говори, я повелеваю тебе!» Потом,

взяв золотой скипетр, положил его на шею супруги и бледные ее губы покрыл

пламенными поцелуями. Тогда с усилием и трепещущим голосом проговорила

царица: «Я видела в тебе, господин, как бы Ангела Божия, и смутилось сердце

мое от страха пред славою твоею, ибо дивен ты, господин, и лице твое исполнено

благодати» (Есф. 5:2). Но потом, опять ослабевши, она упала и лишилась

чувств.

Царь и все окружающие столпились около нее, стараясь подать помощь;

наконец мало-помалу Есфирь пришла в чувство. Тогда Ассуир начал с ней говорить,

и в его словах было столько кротости, столько любви, что страх бедной страдалицы

совершенно прошел. Царь спрашивал у своей супруги, чего она желает, что

он готов исполнить все, что ей угодно, даже отдать ей полцарства. Есфирь

тогда решилась приступить к делу, она просила царя пожаловать к ней на

пир вместе с Аманом. Царь согласился и, дав знать об этом своему любимцу,

отправился на пир к Есфири. К концу пира Ассуир, разгоряченный вином и

очарованный красотой своей супруги, повторил ей прежнее обещание исполнять

все, чего она пожелает. Скромная царица удовольствовалась на этот раз только

тем, что просила своего супруга с Аманом пожаловать также к ней на пир

и завтра. Гордый любимец, обольщенный таким высоким вниманием, не знал

меры своей гордости, он уже никого выше себя не считал. Одно только тревожило

его честолюбие. Когда при его появлении все вельможи повергались на землю,

один только Мардохей не хотел и с места сойти. Аман кричал в страшном гневе,

что его ничто не радует, что он ни за что считает всю честь свою, доколе

этот иудеянин будет находиться при дворе. Зосара (или Зерешь), жена любимца,

и друзья его советовали ему поставить виселицу и убедить царя, чтобы он

согласился теперь же повесить этого бунтовщика, после чего ему уже можно

будет спокойно наслаждаться пиром царицы. Вследствие этого на дворе Амана

была поставлена виселица в 50 локтей в вышину. Но Всемогущий хранил своего

раба. Ассуир, после вечера, проведенного весело, в продолжение ночи не

мог уснуть. Чтобы занять себя чем-нибудь, он начал читать памятные книги

и дочитался до того места, где записана была верная услуга Мардохея. Царь

спросил: получил ли верный подданный какую-нибудь награду? Ему отвечали,

что нет. В то время пришел во дворец и Аман. Он явился сюда с тем, чтобы

исполнить свое кровавое намерение. Когда монарх узнал, что его любимец

находится при дворе, приказал ему явиться и, увидев его, спросил: чем почтить

того человека, которого царь хочет наградить? Высокомерный честолюбец думал:

кого царю награждать, кроме него, а поэтому и отвечал ему так: такого человека

надобно облечь в царскую одежду, возложить на него корону, посадить на

царского коня и потом приказать провести по всему городу его коня первому

князю со словами: «Так будет всякому, кого царь хочет почтить». Ассуир

одобрил это и приказал Аману сделать это Мардохею иудеянину, который так

верно служит при его дворе. Гордый любимец нисколько не ожидал такой развязки.

Но делать было нечего: надобно было повиноваться. Скрыв свою досаду, он

исполнил то, что советовал, и воздал величайшую честь своему смертельному

врагу. Когда кончилась церемония, он, униженный, возвратился домой и излил

свой гнев пред женой и друзьями, которые, впрочем, не скрывали своих опасений,

пробудившихся при этом случае. Во время их совета является евнух и просит

Амана поспешить на пир к царице. Настал час, когда должна была решиться

участь этого злого человека. Сделавшись навеселе, Ассуир повторил опять

Есфири свое желание исполнить все, чего она хочет. Тогда царица рассказала

все, что замышляют враги против ее народа. Царь спросил: кто этот враг?

И Есфирь указала на Амана. Гордый любимец был поражен как громом этими

словами, а царь от гнева не мог больше сидеть за столом и вышел в сад.

Когда низверженный любимец, упав к ногам царицы, просил ее о помиловании,

вошел царь и, видя такое положение Амана, подумал, что он хочет посягнуть

на честь его супруги. Этот случай ускорил наказание его прежнего любимца.

Аман тогда же был повешен на той самой виселице, которую он приготовил

было для Мардохея, который, таким образом, заступил место прежнего его

любимца и получил ту же власть. Но этого было недостаточно, чтобы предотвратить

те несчастья, которые готовил Аман иудеям. Указ об уничтожении израильтян

был разослан по всему царству вавилонскому; поэтому необходимо было остановить

его действие. Есфирь и Мардохей пали к ногам царя и просили его отменить

прежнее повеление и возвратить милость осужденному народу. Ассуир согласился

и сверх того позволил израильтянам мстить своим врагам в то время, которое

последние назначили для истребления первых. Марходей сам написал новый

указ и приказал его привести в исполнение в 13-й день месяца Адара. Каждая

строка этого указа могла причинить волнение в народе; поэтому нужно было

Мардохею много благоразумия и ловкости, чтобы достигнуть своих намерений,

не взволновав умов. Мардохей свой указ начал прежде всего с того, как государи

жестоко обманываются, доверяя своим хитрым придворным, которые часто делают

несправедливости и злоумышляют против тех, которые их возвышают. И эту

мысль доказывает история древняя и новая; потом говорит, что только забота

об общественном благе могла внушить монарху такую необыкновенную меру (отмена

прежнего указа). Наконец пространно рассказывается вероломство Амана, а

смерть этого временщика представляется как следствие его преступлений.

Иудеи оправданы от всех несправедливостей, какие злоба возвела на них.

Они остались невинными, и теперь уже нет ничего мудрее их закона и выше

их религии. Участь, какая постигла Амана, должна пасть и на его соучастников,

которым надобно отплатить той же монетой. Поэтому предписывалось всем военным

и гражданским правителям империи помогать иудеям, когда настанет день мести.

Когда будут торжествовать иудеи, тогда в их радости должны принять участие

и прочие жители 127 провинций. Вот содержание указа, который Мардохей разослал

по всему царству от имени царя. Можно себе представить неизъяснимую радость

детей Израиля. При вести об этом счастье не было конца праздникам и пирам.

Милость Ассуира постоянно увеличивалась к Мардохею, и бедный и ничтожный

израильтянин, который так недавно толкался между придворными служителями,

теперь, одетый в порфиру, с княжескою короною на голове, занимал одно из

первых мест в государстве. Но Мардохей, стоя на высоте земного величия,

не забывал своего прежнего состояния, и при своем величии он всегда был

доступен просьбе бедняка, и все свое счастье полагал в том, чтобы делать

добро народу, так что за его благодеяния народ впоследствии благословлял

его имя. Наконец настал 13-й день адара, день мести и кровопролития. Счастье

отвернулось от врагов, которые готовились было излить свою ненависть на

почитателей истинного Бога. Теперь же должны сами поплатиться жизнью. В

самом деле, кровопролитие было ужасное; около 75 тысяч погибло в различных

провинциях империи. Наконец Ассуир, исчислив число жертв в своей столице,

простиравшееся до 500, явился к Есфири и предложил прекратить убийства.

Есфирь просила, чтобы он позволил еще повесить 10 сынов Амана. Царь согласился.

И на следующее утро около 300 трупов явилось на виселицах. Достойно замечания,

как мало корысть руководила иудеями в этом случае. По умерщвлении врагов,

они не прикоснулись ни к чему, что принадлежало убитым. После прекращения

этой резни Есфирь и Мардохей писали своим соотечественникам, чтобы в память

этого избавления учредили блистательный праздник. Вследствие этого и установлен

был праздник, называвшийся пурим, то есть жребий, потому что Аман жребием

определил день истребления израильтян. Новейшая синагога отмечает этот

праздник в 14-й день месяца Адара, а если год прибавочный (емболимический),

то в 14 часов дополнительного Адара, начинающийся около весеннего равноденствия.

Утром 14-го дня раввины собираются в синагогу и читают книгу Есфирь, писанную

на еврейском языке, на свитке пергамента, подобном древним рукописям. Каждый

из присутствующих должен разом, не переводя дыхания, прочитать имена десяти

сыновей Амана. Они радуются, что последний имел такое незначительное потомство,

что перечислить его можно не переводя дыхания; между тем всякий раз, как

произносится имя Амана, в синагоге происходит ужасный шум. Все слушатели

от малого до большого бьют молотком или топчут изображение этого врага

народа Божия, которое повешено бывает на чем-нибудь подобно виселице; если

же его нет, то эта церемония происходит над его именем или чем-нибудь другим;

и все это происходит для того, чтобы унизить память амаликитянина. После

этого посылаются друг другу дары, состоящие из съестного, и даются праздники,

на которые приглашаются знакомые и бедные. В Талмуде предписывается в этот

день напиваться до такой степени, чтобы никто не мог сказать, кто достоин

проклятия или благословения Аман или Мардохей (предполагая, что Есфирь,

для снискания себе Ассуирова благоволения, старалась напоить его пьяным).

Накануне этого праздника бывает пост, который называется постом Есфири.

Воздержание от всякой пищи продолжается только от восхода до заката солнца,

а не в продолжение 24 часов, как говорит Калмет. Священное Писание не сообщает

нам больше ничего о Есфири и ее дяде, даже время их смерти неизвестно.

Путешественник Тюдель говорит, что ему показывали гробницу Мардо-хея в

столице Мидии, называемой Гамдала Великая. Показывают еще и ныне гробницы

Мардохея и Есфири в синагогах иудейских, в Гамадане, которых здесь гораздо

больше, чем в других городах Персии. Здание, заключающее в себе эти памятники,

было когда-то весьма обширно; но теперь оно есть не что иное, как маленькая

часовня с двумя гробницами, сделанными из кирпича и обложенными деревом,

выкрашенным черною краскою (Voy. de Paul Lucas). Книга Есфирь написана

на еврейском языке до 3 стиха 9 главы. Иудеи считали ее всегда каноническою,

а историю, изложенную в ней, справедливою. Остается нерешенным, кто автор

этой книги. Святой Епифаний и Августин приписывают ее Езд-ре. Евсевий думает,

что она явилась после этого учителя, но не говорит, кому она принадлежит.

Некоторые ученые думают без всякого основания, что эта книга изобретена

иудейскою синагогою. Но большая часть ученых предполагает, что писателями

ее были Есфирь и Мардохей и что книга эта есть не что иное, как комментарии

на два письма, которые писали эти два замечательных лица к иудеям персидским

по случаю праздника Пурим. Что же касается отрывка, которого нет на еврейском

и который, впрочем, находится в греческом и латинском переводах, то неизвестно,

кто его написал. Некоторые приписывают его семидесяти переводчикам, но

не имеют на это достаточных оснований. Другие же приписывают его Лизимаху.

Но кто был этот Лизимах, где он жил, также ничего неизвестно. Впрочем,

церковь и это прибавление считает каноническим. Цель написания книги состоит

в том, чтобы показать ясное зерцало провидения Божия в сохранении истинной

Церкви, и вне Иудеи, среди самых жесточайших врагов, и в главном распространении

ее; примером Мардохея, Есфири, Амана и всего иудейского народа доказать,

что Бог защищает и любит как всю церковь, так и каждого ее члена, что Он

низвергает сильных, возносит уничтоженных и расстраивает все козни врагов;

чтобы утешить израильтян, живших в Иудее, и возбудить их к тесному и единодушному

союзу гражданскому. Она разделяется на две части: в первой описывается

взятие Есфири из сирого состояния в супруги царя Артаксеркса; во второй

рассказываются события, последующие за тем и уже изложенные нами. Первая

простирается от 1 до 3 главы, а вторая от 4 до 10 включительно. Теперь

остается нам сказать, кого надобно разуметь в Священном Писании под именем

Ассуира, или Артаксеркса. Ученые касательно этого в разногласии. Одни называют

его Дарием Истаспом, другие Ксерксом, а третьи Артаксерксом Долгоруким.

Первых двух мнений принять нельзя, потому что, по свидетельству Геродота,

Дарий Истасп имел в супружестве двух дочерей Кировых, Астинь и Аристону,

дочь Смердиса Пармину и дочь Отана, персиянина, и до самой смерти Дариевой

всю власть имела Астинь, что прямо противоречит истории Астини, изложенной

в книге Есфирь. Ксеркс, по свидетельству того же историка, имел в супружестве

персиянку Аместраду, женщину самую жестокую. Значит, надобно принять последнее

мнение. Это мнение подтверждают Иосиф Флавий, семьдесят толковников и автор

прибавления к книге Есфирь. Кроме того, это мнение объясняет благоволение

Артаксеркса Долгорукого к иудеям. Различие имен Ассуир, Артаксаст и Артаксеркс

можно объяснить тем, что название Ассуир — «великий воин» было общим именем

царей персидских, как «фараон» царей египетских. На этом основании хронологию

событий, изложенных в книге Есфирь, можно представить в следующем порядке:

восшествие на престол Артаксеркса Долгорукого в 471 г. до Р. X.; пир и

отвержение Астинь в 470 г., взятие Есфири в Сузы в 469 г.; брак Есфири

с Артаксерксом в 10-м месяце седьмого года его царствования, в 466 г.;

заговор евнухов в 465 г.; Аман бросает жребий для истребления иудеев, честь,

отданная Мардохею, погибель Амана, возвышение Мардо-хея, указ в пользу

иудеев в двенадцатый год царствования Артаксеркса, в 461 г.; избиение иудеями

своих врагов и установление праздника Пурим в 460 г.; смерть Артаксеркса

Долгорукого в 424 г.